Оленька. Эпистолярная любовь
Шрифт:
Но не сдаюсь. У тех, у кого деньги понемногу водились, они найдут способ завестись опять. Имея на пропитание, и на кров, будем этому и Богу благодарны и довольны.
Олег, так и восседает у меня на шее до сих пор. Работать он не может. Ослаб, потерял былой размах и безудержную удаль пить, не есть и не спать, но еще слабым «голосишком» угрожает, пытается вызвать меня на бой. У меня из боевого оружия погнутый
А это возврат в прошлое. 2021 год. Это написано было тогда. А строчками выше я делала проверку и вносила дополнения. Катаемся туда-сюда на машине времени.
Что из писем у нас имеется еще? Посчитаемся. Одна телеграмма и семь конвертов из Ленинграда от Оли. В трех есть письма. Раскладываем по датам со штемпелей на конвертах.
Одиннадцать конвертов имеется от него. В шести есть письма. Я надеюсь, что с этим годом будет всё более или менее ясно, и я смогу сориентироваться в происходящих событиях и упорядочить всю информацию в хронологическом порядке.
Письма без конвертов посчитать и рассчитать на первый второй, я не сдюжила. Пусть пока полежат так. Всем нервам своё место под солнцем, они меня попугивают своим количеством, и я их не тревожу, хотя идентифицированы же уже как-то два письма. Вот и будем придерживаться тактики скоростного заныривания в груды информации и быстрого выныривания оттуда с добычей, пока не изнемог от кажущейся громадности и невозможности это всё осилить. Урвала, образно говоря, лакомый кусочек и сиди в спокойствии, пережёвывай, пока не переваришь. Потом глядишь, ты уже незаметно для себя поглотил этого Голиафа и взобрался на вершину Эвереста! Ползком, бочком, сидя, лежа, не сильно перегреваясь от накала страстей и желаний, все сотворить одним махом и желательно за один день, так и поползем к желанной концовочке на размытом горизонте. И будем всегда уверены, что рано или поздно, мы придем к финишу, плавно переходящему в новый старт, который давно уже нас заждался.
Идея прекрасная, осталось ее каким-то «претворителем» претворить в реальной жизни.
Письмо от него. 22января 1958г. Сталино-37 в Ленинград.
«Здравствуй, Оля! Вчера прочел твое письмо, которое читаю у мамы от 10.01, ибо я давно не был у неё. Меня также удивляет, почему ты решила отдалиться от меня. Стала совершенно не писать, тогда как я три письма послал и не получил на них ответа. В одном из писем ты писала, что больше писать не будешь, а я и не стал тебя утруждать своей писаниной. Как видишь было сделано всё по согласию.
Я подумал, что это у тебя было очередное курортное увлечение, и ты не знала, как окончить никчемную переписку. Оказывается, что ты еще не забыла наших встреч, что меня очень радует. За твое внимание я во многом тебе обязан, не знаю, как только рассчитаюсь. Я имею в виду телеграмму к Новому Году и последнее письмо, буду стараться быть исполнительным, и, безусловно, изменю, своё отношение к Ленинграду, ибо я стал считать, что там нет порядочных женщин, ан, нет, есть Олельча, которая заслуживает большого сердца, большой любви, и я готов отдать её, если таковая подойдет.
Родная моя, у меня сейчас экзамены, но всё равно нашел минуту на это письмо, а с успешной сдачей найду больше минут. Я всё-таки, не такой, как ты. Пишу, здравствуй и даже целую, а ты, эх, (неразборчиво). Еще раз целую Саша».
В последующем письме я разобрала, что было написано неразборчиво в конце этого письма, это было занимательное слово – "роднульча".
Конверт с письмом от Александра Оле в Ленинград от 21 февраля.
«Здравствуй, моя маленькая!
Я был очень рад твоему письму и не пойму, почему ты не получаешь моих писем. Оля, после разговора по телефону, на второй день я послал (неразборчиво), вот только берет меня сомнение, как я там написал 43 или 47.
Ты очень мило сделала, что написала письмо, но оно очень строгое и угрожающее, но ладно, я готов расплачиваться за допущенные ошибки. Думаю, ты меня жестоко наказывать не будешь.
Что касается увлечения другой, то это твоё обвинение напрасное. Если бы и было что-то в этом роде, то забыть наши с тобой встречи, забыть Ялту 1957 года нельзя. У меня сейчас очень много хлопот в связи с учебой, так что увлекаться женщинами просто некогда, да и на ум не идут, довольно того, что есть одна на уме – это ты – Оля. Одной и то не дам ладу, вечно она на меня в обиде. Да главное припаслась уже актом обвинения, если не полным решением о расправе.
Конец ознакомительного фрагмента.