Олеся
Шрифт:
Одна из фигур была вся скрыта под черным широким плащом с капюшоном, таким, какие были в старину с одной застежкой на шее. Остальные - одеты в военную форму цвета хаки.
– Скажи мне на милость, Як, где ты учился?
– человек в черном говорил спокойно, обращаясь к одному из своих спутников, но тот отчего-то начал задрожать.
Его лицо по бледности соревновало с белесым ежиком коротко стриженых волос и только кончик большого крючковатого носа немного алел. Сам он был очень высоким и худым.
– В Заряницах, - пролепетал он.
– Когда мы закончим это дело, напомни мне наведаться
Белобрысого заколотило еще сильнее.
– Прошу вас, не нужно. Я исправлюсь. Я просто тут впервые и не знаю местность. Ошибся я по незнанию, совсем на чуть-чуть...
Договорить ему в плаще не дал. Резко вздернув его за шею над водой одной рукой, вторую он отвел для удара. Дальнейшее заставило Лесю нервно сглотнуть.
– "Я просто тут впервые", - сюсюкающим голосом передразнил он спутника и продолжил уже совсем другим, холодным голосом, с рыком: - Я, Як, ведь тоже могу просто взять и зажарить тебя на закуску моему коню, которого ты, по тупости, переправил на другой берег.
Леся машинально присмотрелась к противоположному берегу и действительно заметила там черного коня. Он стоял спокойно вытянув морду в их сторону. Белобрысый мужик побелел как мука и замахал руками.
– Мне не нужны незнающие люди, которые всему ищут оправдание типа "просто так получилось"... Но тебе повезло. Я нуждаюсь в человеческой силе, поэтому прощаю. Но запомни, еще одна оплошность - и ты отправишься на корм моему зверю. Ты понял?
Белобрысый захрипел в согласие и сразу очутился в холодной воде. Брезгливо отдернув плащ, мужчина отправился на берег. Леся сжалась сильней, ведь остановился он совсем недалеко от ее укрытия. Ей даже было слышно его злое шипение:
– Олухи.
Выйдя на берег, его спутники с опущенными головами остановились за перед ним.
– Ряха, зови свою моську, пусть проведет. А ты, Як, постарайся исправить свою оплошность.
Еще сильней склонив голову, Як отошел в сторону и замер. Он был как истукан - ни одного движения, только пальцы плели паутину. Заинтригованно Леся пыталась уследить за движениями, но все сливалось в одно пятно. Позади него начала образовываться сиреневая дымка, которая сгущалась в форму. Буквально мгновение спустя Леся пораженно рассматривала коня. Не просто черного, а матового, без бликов и света. Конь, не теряя времени, мигом оскалился и грызанул мужчину за плечо. Тот взвыл и отскочил подальше.
Мужчина в плаще присвистнул, и конь послушно подскакал к хозяину. Погладив коня по крупу, он повернулся к Ряхе.
– Чего копаешься?
Ряха открыл глаза (все это время он стоял зажмуренный) и взмахнул головой.
– Белгор скоро будет. Я еле дозвался его, были помехи.
– Как? И у тебя ступор в знаниях?
– наиграно спросил их главный.
– Никогда не было и тут на тебе -- помехи. Тебя раньше ничего не тормозило. Стареешь?
Ряха испугано замахал головой. Его коротки кудри взметнулись по сторонам.
– Нет, что вы. Что-то преграждает поток. Впервые сталкиваюсь с этим.
– Что это?
Спутник пожал плечами и втянул голову.
– То не знаю, се не знаю, - зло зарычал главарь из-под капюшона.
– Меня все начинает раздражать.
– Я...
– заикнулся Ряха.
– Я знаю примерно, где это может быть.
– Хоть что-то мы можем! Ну и где?
Он указал за правое плечо главаря, прямо на куст, за которым сидела Леся. Девушка поняла, что это конец. Она даже не успела испугаться, как мужчина оказался радом. Она увидела только мутно-карие холодные глаза на изъеденном морщинами лице, и оказалась над землей. В этом старике содержалось силы больше, чем у молодого парня, рука, державшая ее за горло, даже не дрожала. На его губах появился оскал, который бывает у волков перед трапезой.
– Какие люди, да и какими судьбами! Что же эта маленькая девочка делает в давно забытом Богами месте? Пришла грибочки собирать? Или, может...
Что говорил он дальше, Леся не слышала. Перед глазами появились белые пятна, а в ушах - звон. Она задыхалась, и вскоре была уже без сознания.
Сколько Леся пролежала без сознания, она не знала, но когда пришла в себя, то первой ее мыслью было то, что она уже умерла, и поэтому вокруг темнота. От этой мысли девушка дернулась и ощутила боль по всему телу, особенно в шее, и расслабилась, ведь мертвый боли не ощущает.
Леся пробыла без движений ровно столько, сколько нужно для глаз, чтобы привыкнуть к окружающей темноте, только тогда она обвела взглядом комнату где оказалась. Ее брови сошлись на переносице в замешательстве. Вычурный стол и шкаф, покрытый замысловатой резьбой, стул с высокой резной спинкой, пол, стены, даже потолок сделан из обработанного дерева. А на осмотр люстры Леся выделила больше всего времени. Большая, двухъярусная, с множеством свечей, она висела настолько низко, что ее придется обходить, что бы не зацепить головой. Такие же свечи торчали в подсвечнике на столе и рядом на тумбочке. Ну, и кровать, тоже деревянная, небольшая, но под балдахином, который был сейчас открыт, и с несколькими перинами. Это заметно по тому, как девушка проваливалась в ней.
Шея болела невыносимо от малейших движений. Закрыв глаза, Леся расслабилась. Так незаметно и уснула.
Разбудил ее резкий свет. Кто-то раздвинул шторы.
– Вставай, хватит уже спать, - проворковал рядом мягкий голос.
Кровать возле ее руки просела, и девушка открыла глаза.
– Ну, как ты? Лучше?
С ней говорила женщина не старше Карины. Лицо все в веснушках, а карие глаза смотрели на нее с заботой. Леся пошевелилась. Боль прошла, только шея еще ныла.
– Где я?
– спросила она.
– Ты у меня дома. Добро пожаловать. Жаль, что таким способом, а не с почестями. Но и так неплохо. Я тут чай принесла, выпей, поможет быстрей прийти в себя, - девушка протянула глиняную чашку, разрисованную ромашками. От нее исходил сладковатый запах.
Леся присела, облокотившись на подушку и приняла чашку. На языке вертелось множество вопросов, и, пока она решала, какой задать первым, женщина встала и направилась к шкафу.
– У меня тут полный шкаф одежды, выбирай что хочешь, - сказала она, демонстрируя платье голубого цвета в розовых цветочках. Длинное, до пола, с завышенной талией и пышными рукавами фонариками. Оно выглядело хоть и новым, но старый фасон портил впечатление. На самой женщине был сарафан до пола без рукавов, но под ним одета рубашка под горло с пышными длинными рукавами.