Шрифт:
Макс ЧЕРЕПАHОВ
ОЛЬГА,
ИЛИ СЕМЬ МГНОВЕНИЙ ВЕСНЫ
"И думая, что дышат просто так,
Они внезапно попадают в такт
Такого же неровного дыханья..."
В.Высоцкий, "Баллада о любви".
Собственно, была уже почти не весна - последние числа мая. Я
шел по улице, щурясь от света в лицо... Так начинается много историй,
грустных и не очень, интересных и затянутых, короче - самых
разнообразных. Эта будет светлой и несложной,
поудобнее, берите в левую руку бутылку холодного пива, вытягивайте
ноги, расслабляйте мышцы живота и настраивайтесь на приятный лад.
Автопилот вел меня обкатанным до полного отключения маршрутом
от троллейбусной остановки к двухэтажному серому зданию. Как обычно,
я думал о своем, стараясь не наступать на трещины в асфальте, и
информация от органов чувств поступала в мозг с задержкой в пару
секунд. Поэтому, увидев нечто интересное, я остановился совсем не
сразу, а предварительно пройдя по инерции метра четыре. Остановился,
и пытаясь вспомнить, что же это такое было, открутил пленку немного
назад. Мимо меня промелькнула девушка... да, девушка, моих лет, или
годом-полутора старше, с двумя сумками в руках, по всей видимости,
довольно тяжелыми. Я оценивал отпечаток ее образа в своей кратковременной
памяти. Лицо - пять баллов. Фигура - пять баллов. Глаза, походка...
Я обернулся.
Она стояла там, где мы прошли мимо друг друга, уронив сумки на
землю и устало вытирая пот со лба тыльной стороной ладони. Движение ее
руки было холодным апельсиновым соком, льющимся на внутренности, очерк
скул - взмывом жара в груди, скрещенные ноги - пустотой в горле. И все
равно я ушел бы, позорно сбежал - в ногах уже дремал отсроченный приказ
унести меня дальше через мгновение... в семнадцать лет одна мысль
о том, чтобы заговорить с девушкой на улице, внушает неодолимый ужас.
И еще надо знать меня - я шел не куда-нибудь, а заниматься с компьютером,
своего тогда еще у меня не было, а ради этого занятия я мог бы пропустить
все что угодно, хоть конец света. Но...
Она оглянулась тоже. Наши взгляды встретились, и мои колени
дрогнули, готовясь сделать шаг прочь - привычка сильнее новизны. Но
тут она улыбнулась, и этой улыбкой меня сгребло за воротник, подтащило
к ней и заставило принять позу ухаживания номер два.
– Привет, - сказал я, теряясь от собственной тупости. Какой
"привет", мы же совсем друг друга не знаем.
– Привет, - ответила она, поправляя волосы правой рукой. Ее
взгляд стрельнул по мне - от кроссовок до
и долгих полсекунды мы смотрели глаза в глаза, а потом синхронным
движением потерли себе нос, заметили это и рассмеялись. Все вдруг
стало легко и просто.
– Меня зовут Ольга, - продолжала она, - для тебя просто Оля.
"Для тебя"...
– Меня зовут Максим, - ответил я в тон ей, - но... для друзей
и для тебя - просто Макс. Тяжело нести?
Она легонько пнула сумку.
– И не говори. Это все из-за лени - набираю продуктов сразу
на неделю, достает каждый день бегать. Вот и мучаюсь...
Я храбро схватил сумки.
– Хочешь помочь?
– она лукаво улыбнулась, - ну давай...
И пошла впереди.
Довольно скоро стало понятно, что Оля не зря так устала
сумочки оттягивали руки довольно солидно, и уже метров через сто
я весь взмок, а запястья и плечи стало жечь. Пот стекал по шее
и по бокам, но гордость не давала признаться в своей слабости.
– Постой, - вдруг сказала Оля и присела на одно колено,
кажется, шнурок развязался.
Я блаженно отдыхал целую минуту, пока она возилась с обувью,
совершенно заслонив опавшими вниз светлыми волосами свои кисти. За
все то время, что мы волоклись по тротуару, она приседала еще два
раза или три.
Только много времени спустя до меня дошло, что на ее туфельках
нет и не могло быть никаких шнурков.
С грехом пополам добрались мы наконец до коричневой пятиэтажки.
– Вот мой подъезд, - сказала она, - доведи до конца хорошее
дело, - короткая улыбка, - подними этот хлам на третий этаж...
"Третий... Почему не тридцать третий?" - тоскливо думал я,
ступая по лестнице вверх раза в два медленнее, чем мог бы. Сейчас
я донесу сумки... и наше знакомство, так приятно начавшееся, рискует
безвременно оборваться.
Хруст ключа в замке.
– Заноси!
– скомандовала она.
Я вволок поклажу в коридор. От двери слева пахнуло лекарствами,
травами и смертью. Оля вошла следом:
– Во-о-он туда, на кухню...
Бросив сумки у плиты, я развернулся обратно и услышал, как
закрылась дверь и захрустел замок. Тонко запела в голове нотка
тревоги. На мой вопросительный взгляд Оля сделала неопределенный
взмах рукой в сторону закрытой двери:
– Там бабушка... она сильно болеет... очень сильно. Не встает.
– А-а, - протянул я.
Оля посмотрела себе под ноги, словно обдумывая что-то,