Ольга. Наследие богов
Шрифт:
— Слушай, а когда это ты успела заглянуть в журналы, не относящиеся к твоей специализации? — я стараюсь отвлечь, нет, не Милу от очередного безумного прожекта, а себя от мыслей об экспонатах.
— Когда поняла, что в маленький кружок подруг затесалась девочка-дизайнер, — фыркает она. — Решила немного расширить кругозор, что бы быть в состоянии поддержать беседу, если тебе захочется пожаловаться на какие-нибудь проблемы, связанные с профессиональной деятельностью.
— Какой серьезный подход! — восхищаюсь её дотошности — в хорошем смысле этого слова.
— Точно! Правда, надолго
Киваю, вынужденная согласиться.
— Только вот, — смеётся она, — в личной жизни проверенные алгоритмы не срабатывают, но, может, зря я на них грешу! Наверное, поддаюсь чувствам и перекраиваю собственные программы и установки…
В этом месте нить рассуждений Милы постепенно ускользает от меня, и не потому что девушка переходит на неудобоваримую речь, изобилующую профессиональными терминами и понятиями из философии и психологии. Причина иная. В новом зале выставлен всего один экспонат — фиолетовый шар, светящийся мягким светом. Я ускоряю шаг. В ушах появляется странный звук, мозг долго его обрабатывает, но в конечном итоге приходит к выводу, что это цокот каблуков Милы. Постепенно я начинаю слышать её слова:
— …вот тебе и сублимация! Эй, ты куда?!
Остановившись, оборачиваюсь и непонимающе смотрю на Милу.
— Куда тебя несёт, Оля? — глаза у подруги почему-то квадратные, однако причина метаморфозы мне до сих пор не ясна.
Воспользовавшись моим состоянием, а именно тем, что я замерла на месте, Мила хватает меня за левую руку и тянет к себе. Нехотя подчиняюсь… разжимая правую ладонь. Хм! А когда это я успела схватиться за ленточку, огораживающую тумбу, на которой выставлен камень? Теперь он, кстати, не светится. И вообще, это не цельная сфера, как мне показалось вначале, а её осколки. Ничего не понимаю!
— Чего ты не понимаешь? — пыхтит Мила.
Отлично! Ещё и мысли вслух!
— Мне показалась, что это светится, — направляю большой палец себе за спину, вынуждая подругу заглянуть мне за плечо.
— Отлично! — она повторяет моё недавнее мысленное восклицание, закатывая при этом глаза. — Классная шутка! Но что бы мы делали, если бы в зале оказалась охрана.
— Охрана? — переспрашиваю, и до меня, наконец, доходит, что я самым возмутительным образом… туплю.
Тут в помещение, как по заказу, заходят новые посетители.
— Вот эта? — кивком указываю на мужчин, похожих словно близнецы. Присмотревшись, понимаю, что сходство ограничивается одинаковыми отстранённо-сосредоточенными выражениями лиц, тёмными костюмами и какими-то фиговинами в ушах.
Мила оборачивается медленно, будто играет главную роль в ужастике.
— Вам помочь? — спрашивает один из «близняшек», и тут же обретает в моих глазах новый эталон для сравнения. Виль и его друг — вот, кого напоминает эта парочка! Ну, и незабвенного господина с майской клумбы. Интересно, давний образ теперь постоянно будет меня преследовать или это какое-то временное обострение?
— Нет-нет, всё в порядке! — Мила поспешно отказывается от предложенной помощи. — Моя подруга,
Девушка изображает на лице улыбку и пытается оттащить меня от заграждения, которое я только теперь удосужилась разглядеть, но в этом деле я ей не помощница: ноги словно приросли к полу! Когда Мила осознаёт ситуацию, её улыбка становится вымученной.
— Мы, пожалуй, пойдём! — девушка обращает в мою сторону уже зверский оскал.
Охранники переглядываются. Тот из них, что предложил помощь, кивает, а его напарник в спешке покидает зал.
— Оля, — цедит сквозь зубы Мила, — уже не смешно. Отмирай и на выход!
— Я бы с радостью, — говорю совершенно искренне, — но…
— Какое еще может быть «но»? — подруга повышает голос, уже не заботясь о наличии свидетеля.
— Сама не знаю.
Мила не в силах поверить своим ушам. Видно, что она бы с удовольствием махнула на меня рукой и свалила из зала и из музея, но дружба не позволяет этого сделать. В другой ситуации я бы порадовалась такой преданности, но сейчас мне абсолютно всё равно! Единственное чувство, которое до краёв наполняет меня, — это уверенность в том, что я нахожусь там, где должна быть. Хотя с появлением нового персонажа трагикомедии уверенность идёт на убыль.
— Моё имя Дьяли Ульф, — представляется высокий мужчина с широкими плечами, суровым ликом и взором, пылающим каким-то неподдающимся расшифровке чувством. Он тут же интересуется: — Что происходит?
Из-за его плеча выглядывает охранник, по которому мы ещё не успели соскучиться. Теперь понятно, почему господин организатор оставил гостей и решил заглянуть сюда!
Смотрю на Милу, в надежде, что она придумает грамотное объяснение, которое не повлечёт за собой никаких административных и прочих последствий. Смотрю и понимаю: от неё толку не будет. Мила поплыла, увидев шикарного мужчину, пусть он оказался брюнетом, а не заявленным фантазией блондином.
Моё раздражение просыпается. Бесит Мила, впечатлившаяся до полной остановки мозговой деятельности. Бесит предмет её внезапного восторга… только чем непонятно!
— Милые дамы, вы собираетесь отвечать на заданный вопрос? — в голосе господина Ульфа океан терпения и он даже улыбается… не разжимая губ. Ещё один на мою голову!!! Неужели у меня уже рефлекс на такую улыбку? Или на сверхмужественные линии нижней челюсти у представителей противоположного пола?
— Простите, — робко подаю голос, — я переусердствовала с шампанским. Мы уже уходим! Кстати, очень милые экспонаты.
Браво, Ольга! Отличный отзыв! Чувствуется, что ты убила годы на обучение по специальности, пусть боком, но касающейся высокого искусства!
— Благодарю, — господин Ульф склоняет голову, принимая кривой комплимент. — Ваша спутница сообщила, что вы решили пошутить, — он бросает взгляд в сторону охранника, — а дело, оказывается, в шампанском.
Вот, ты ж…
— Тут всего понемногу, — бормочу в ответ, пихая Милу в спину. Я уже готова отправиться в путь, возможно, даже бегом, но теперь планы поменялись у подруги! Однако постепенно тычки оказывают нужное действие.