Олимп. Голгофа. Далее везде
Шрифт:
КЛОТО: Если только сама оборвет свою нить. Тогда скорбь ее любви станет сильнее любых слов…
АФРОДИТА: Так тому и быть (отпускает нить). Афина упрекнула меня, что я покушаюсь на ее искусство и покровительство ремеслу. Да, я покушалась. Но не на ее искусство, а на твое. Прости, тогда я только хотела спрясть нить жизни бедного Адониса. Но – не получилось.
КЛОТО: Почему?
АФРОДИТА: Афина разбила прялку, и нить Адониса порвалась.
КЛОТО: Люди говорили, что его убил Арес, превратившийся в вепря.
АФРОДИТА:
КЛОТО: Я бы так не сказала.
АФРОДИТА: Сначала я думала, что это зависть нашей вечно голодной девственницы Артемиды. Однажды я, у стен Трои, перехватила ее взгляд, устремленный на Париса. Потом она посмотрела на Елену. И огонь страсти, горевший мгновение назад в ее глазах, окутал лед такого глубокого презрения. «Бедная девочка, – подумала я, – зачем я внушила тебе твою любовь?» В то мгновение мне действительно показалось, что я была права, что тот вепрь был послан Артемидой.
КЛОТО: Ты спросила ее?
АФРОДИТА: Нет.
КЛОТО: Почему?
АФРОДИТА: Потому, что после Елены она посмотрела на меня. И наши глаза – встретились.
КЛОТО: Ее глаза что-то тебе сказали?
АФРОДИТА (усмехается): Сказали. Да они горели ненавистью. Но не только горели. Ненависть изливалась из них и втекала в меня, как огненная лава, как семя Гефеста в нашу первую брачную ночь…
КЛОТО: Ты хочешь сказать…
АФРОДИТА: Да, вскоре после падения Трои я родила Антероса. Так что Антерос, хотя весь Олимп считал сроки – тоже не сын Ареса.
КЛОТО (делает вид, что не слышала последней фразы): Гефест не смог тебе простить измены.
АФРОДИТА: Артемида была игрушкой в его руках. Я представляю, с каким злорадством Гефест рассказывал ей о появлении Адониса в моей жизни. Гефест не смог простить мне измены, но еще больше он ненавидел Ареса. Адонис был нужен Гефесту с Артемидой живым, а не мертвым. Ты знаешь, что было самым сладким мигом жизни Гефеста?
КЛОТО: Только не говори, что брачная ночь с тобой.
АФРОДИТА: Конечно, нет.
КЛОТО: Когда он поймал вас с Аресом, обнаженных, в золотую сеть и выставил на потеху другим богам?
АФРОДИТА: И даже не это. Величайшим наслаждением жизни Гефеста стал приход самого Ареса, смиренно просящего о помощи.
КЛОТО: Так было?
АФРОДИТА: Да. Ты же знаешь, в редкие дни мира Арес не пропускал ни одних игр. Однажды он, как всегда, переоделся гладиатором, чтобы участвовать в боях. Недалеко от его Вечного города, в Помпее… Я ждала его к вечеру следующего дня, а он вернулся той же ночью. Дионису (усмехается) пришлось прыгать в окно. Арес рассказал, что накануне игр гладиаторы, вместо того, чтобы готовиться к сражению, предаются разврату с богатыми патрицианками. И там, в ночи, в минуты отдыха от буйства плоти, играют в кости, на то, кому завтра быть убитым. Чтобы наутро, вместо боя, показать публике спектакль.
КЛОТО: Великий Зевс!
АФРОДИТА: Арес отправился к Гефесту с просьбой наказать этот безумный город. Я не знаю, как они говорили, но хохот Гефеста заставил содрогнуться даже Посейдона в глубине Эгейского моря. А потом этот хохот вырвался из Везувия и засыпал город пеплом…
КЛОТО: Я помню тот день. Движения Атропы, они обычно размерные. Даже тогда, когда твой муж был на войне, она лишь убыстряла движение ножниц. А в тот день она подошла к моей прялке и коротким мечом разом перерубила все нити.
Пауза.
КЛОТО: Я всегда знала, что Арес – не такой, каким мы его видим. Но пойти к Гефесту…
АФРОДИТА: Ты до сих пор любишь его? Прости.
КЛОТО: Да что уж там, после стольких лет.
АФРОДИТА: Нет, правда, прости. Ведь я должна быть тебе очень благодарна. Ты всегда знала все – о нем, обо мне.
КЛОТО: Как видишь – не все.
АФРОДИТА: Скажи мне. Ты же могла прийти к нему и рассказать, что дети, которых он считает своими – не его, а пьяницы Диониса или проныры Гермеса. Или случайных смертных.
КЛОТО: Адонис не был случайным.
АФРОДИТА: Пусть так. Я знаю, что Арес уступил Афине под стенами Трои в благодарность за ту поломанную прялку. Почему ты не сделала это? Почему ты не рассказала ему обо мне все? Ведь сегодня ты могла бы быть на моем месте.
КЛОТО: Вы прожили вместе столько лет, а до сих пор не знаете друг друга. Разве мог Арес уступить Афине в благодарность за убийство какого-то смертного? Ты не услышала то, что я тебе сказала. Кабан был действительно обыкновенным кабаном, но сам Адонис не был случайным. Это было то, что там, за окнами этого громадного города, называют – твой крест. Ты несешь его всю свою жизнь. Вот и моя любовь – мой крест. Поэтому прости меня.
АФРОДИТА: Тебя? За что?
КЛОТО: За то, что я сегодня оступилась.
АФРОДИТА (внимательно смотрит Клото в глаза): Но ты, ты же – не упала?
Долгое молчание. Клото закидывает прялку за спину на манер рюкзака.
КЛОТО: Будь с ним. И прощай.
Клото уходит.
Сцена третья.
Занавес не закрывается. Афродита продолжает сидеть за столом. За окном светает. Входит Арес.
АРЕС: Гром победы, раздавайся… Дорогая, ты уже встала, так рано?
АФРОДИТА: Я хотела проводить тебя. Кофе?
АРЕС: Будь так добра. А я, представляешь, так крепко спал, что даже не слышал твоего дыхания.
АФРОДИТА: Хорошо, что ты выспался. У тебя сегодня трудный день.
АРЕС: Ха. Трудный день – футбол и вечеринка. (Уходит в ванную комнату.)
Афродита медленно готовит завтрак.
АФРОДИТА: Странно, вчера все так горячо обсуждали Ареса, но никто не вспомнил, что я тоже отошла от дел. Самое интересное, что первой об этом не вспомнила я сама. Потому, что я все время думала об Аресе.