Олька
Шрифт:
– Не дергайся, а то укушу. – Просипел он, оторвав губы от моей шеи, и несильно прикусил за плечо.
А как не дергаться, когда он такое вытворяет? Господи, да если бы он тогда, в первый раз так меня мучил…. Или это из-за того, что я беременная, такая чувствительная? Или потому что уже знаю, чем может закончиться…? Ну почему он меня на меня так реагирует только когда пьяный? Или ему в этом состоянии все равно кого…?
За всеми этими раздумьями я незаметно для себя уснула. Даже лапающий меня мужик не помешал. Наоборот, так хорошо было….
Утром проснулась выспавшаяся и бодрая, не смотря на сопящего мне в макушку Толика. Он все так же обхватывал меня, прижимая к себе, вот только одна рука теперь покоилась на середине живота, а вторая лежала под моей головой. А еще он ногу мою своим бедром придавил. Я смутилась. Ноги-то у обоих голые…. Пошевелилась, понимая, что организм взывает и мне срочно нужно в туалет. Вот только Гарин, почувствовав мое движение, тут же притиснул меня к себе.
– Куда? – Прохрипел на ухо.
– В туалет. – Призналась, вспомнив, как он сам вчера…. Покраснела.
Со вздохом мученического сожаления я была отпущена. Быстро вскочила и почти побежала до нужного мне помещения. Фух, успела. Помыла руки, почистила зубы и вернулась в комнату. Толик не спал. Лежал просто и смотрел на меня из-под ресниц с ничего не выражающим лицом. Мне даже неловко стало под таким взглядом. Да и лежит тут весь такой…, с щетиной, помятый с похмелья, и все равно красивый. Что за вселенская несправедливость?
– Ты как? – Спросила, чтобы нарушить тишину.
Скосила глаза на тумбочку. Минералки в бутылке и половины не осталось, а таблетки не было и в помине.
– Сам виноват. – Ответил Толик поморщившись.
– Там суп есть…. На кухне. – Сказала, не зная, как еще поддерживать беседу. Почему-то сегодня было так же неловко, как после того… первого раза. Мы на следующее утро не встретились, конечно, но ощущения, думаю, были бы те же.
Толик промолчал, лишь веки прикрыл. Я еще немного постояла, помявшись. Не знаю, что делать сейчас. И как с ним, знающим, что дочь от него, разговаривать. С трезвым.
– Принести? – Еще раз переступила с ноги на ногу.
– Нет. – Прохрипел он.
Распахнул темно-синие глаза, которые сегодня казались почти черными, и резким рывком сел на кровати. Потер виски. Голова, наверное, болит. Сочувственно на него посмотрела. Он отнял руки от головы и уставился на меня, чуть прищурившись, как если бы у него глаза болели.
– Оль, ты меня прости. – Вдруг тихо сказал он. – Я же вообще…. Я полгода ни капли…. Просто вчера…. Черт! – Опустил голову. – Ты останься. Я честно больше пить не буду. – У меня глаза на лоб полезли от его обещаний. – И кричать больше не буду…. Постараюсь. Вчера просто…. Блин….
– Оль, ты проснулась? – Не дала договорить ему Настя, заглянувшая в спальню. – Ой. Общаетесь уже? – Смекнула она, едва взглянула на нас. – Ладно, я пока завтрак разогрею. – И скрылась за дверью.
– Она тут что делает? – Вдруг нахмурился Гарин.
– Тебя вчера… до дивана тащила. – Ответила я, не понимая, что ему Настя не так сделала.
Он поморщился.
– А почему она тебя одну со мной оставила? – Задал он странный вопрос. – Я же все что угодно мог натворить. Больно тебе сделать. – Вдруг запаниковал он.
Я вытаращилась на него еще сильнее.
– Не сделал же. – Попыталась вразумить его странных тараканов.
Он снова поморщился и сильно сжал челюсть. Видно, что сдерживался, чтобы не заорать. Сдержался.
– Что она про завтрак говорила? – Спросил он вполне миролюбиво.
– Так суп же…. Тебе с утра…. – Промямлила я.
Он кивнул и опять поморщился. Голова, видимо, сильно болела.
– Идем завтракать. – Он тяжело поднялся и посмотрел на меня. Точнее на мой живот. Мученически вздохнул, шагнул к шкафу, нашел домашнюю одежду, оделся и побрел к двери. Мне не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ним.
Кухня встретила нас приятными ароматами. Впрочем, за последние недели я к этому уже привыкла. Толик ревниво осмотрел помещение и неприязненно уставился на Настю, которая стояла у плиты и жарила гренки. Что ему, плиты жалко?
– Пришли уже? – Подруга, наоборот, довольно посмотрела на нас. – Садитесь. Так, тебе, похмельному, бульон. – Он поставила перед Гариным тарелку. – Тебе травки с гренками. – Передо мной тут же возникла кружка с травяным чаем и тарелка с обжаренным в молочно-яичной смеси хлебом.
Мы молча принялись за еду. Толик вяло хлебал суп, а я, наоборот, проголодавшись, с аппетитом хомячила гренки.
– Машка звонила. Сказала, что Анжелика вам на пару дней отгулы дала. Артем на работу вышел, Вику сменил. Виталик тоже решил поработать. Они там с Яшкой что-то решили намутить. Мне человека пообещали. – Насте было неловко сидеть и молчать с нами. Мы-то с Толиком привыкли молчать. Или кричать. Нормально не разговариваем, вот и…. – Химика надо толкового. Мне двух за зиму привозили, так они органику от минералов не отличают. По неделе продержались. А я уже не успеваю и в школе на полную ставку работать, да еще и на заводе утром и вечером. А там контроль постоянный нужен.
Мы покивал, но не произнесли ни слова, все так же сосредоточившись на еде. А я еще и до сих пор переваривала извинения Толика. С чего бы ему извиняться и просить меня не уходить? Как будто я вообще куда-то собиралась…. Или собраться уже и больше не мучиться?
– Ладно, мне еще домой нужно забежать. – Настя поняла, что разговаривать с нами бесполезно и засобиралась.
Через пару минут хлопнула входная дверь, сообщая, что мы остались вдвоем. Я отодвинула от себя кружку и уставилась на Гарина. Он на меня не смотрел. Изучал что-то на столешнице. Я вздохнула. Ей-богу, честно думала, что смогу выдержать все, лишь бы еще какое-то время с ним рядом побыть. Но оказалось, что все это очень сложно, особенно когда не знаешь, что у мужика на уме.