Оллвард. Разрушитель миров

Авеярд Виктория

Корэйн раздавала улыбки так же, как и монеты – они были для нее обменной валютой. Как всегда, она ощущала невидимый барьер, отделявший ее от остальных людей. Ей казалось, что она смотрит на них сквозь стекло.

Спустившиеся с возделанных склонов земледельцы погоняли мулов, которые были запряжены в повозки, полные овощей, фруктов и зерна. Торговцы выкрикивали цены на языках всех стран, раскинувшихся на берегах Долгого моря. Жрецы следовали друг за другом; они были облачены в одежды, окрашенные в разные цвета, что свидетельствовало об их принадлежности к тому или иному ордену. Как и всегда, чаще других

можно было заметить синие мантии последователей культа Майры, богини морских вод. Моряки, дожидавшиеся прилива или попутного ветра, нежились на солнце во дворах трактиров и распивали вино.

У портового города много лиц, но прежде всего он представляет собой перепутье. Пусть Лемарта не играла особой роли в событиях мирового масштаба, она заслуживала того, чтобы ее принимали всерьез. Здесь было приятно бросить якорь.

«Но только не мне, – подумала Корэйн, еще сильнее ускоряя шаг. – Я не останусь здесь ни на мгновение дольше необходимого».

Лабиринт из лестниц поглотил Корэйн и Кастио, а затем выплюнул их на мощеную дорогу, которая тянулась вдоль пристани. Солнце поднималось по небосклону все выше и оставляло на бирюзовом мелководье ослепительные блики. Лемарта, приютившаяся на склоне одной из скал, взирала на порт, словно зритель со среднего ряда амфитеатра.

Две галеры из Тириота совсем недавно пришвартовались по обе стороны причала, протянувшегося в более глубокие воды. Моряки толпились на кораблях и, перепрыгивая через борта, заполоняли причал. До Корэйн долетали обрывки команд на тирийском и кейсанском, но большинство говорило на верховном – общем языке, который использовали торговцы по обе стороны Долгого моря. Пока моряки выгружали ящики и живой скот, два сискарийских портовых инспектора с подчеркнутой тщательностью делали записи, высчитывая налоги и причальные сборы. Их сопровождали шестеро солдат, облаченных в пурпурные туники.

«Товар не отличается высоким качеством и не представляет особого интереса», – мысленно отметила Корэйн, взглянув в сторону моряков, разгружавших корабли.

Кастио проследил за ее взглядом и, прищурившись из-под кустистых бровей, спросил:

– И откуда их груз?

На губах Корэйн расцвела улыбка, а в следующий миг с них уже сорвался ответ.

– Соль привезли из эджирских шахт, – уверенно произнесла она. – И я готова поспорить на чашу вина, что оливки, из которых сделано это масло, выросли в рощах Оризии.

– Нет уж, спорить с тобой я не стану, – усмехнулся старый моряк. – Я уже не раз совершал эту ошибку и усвоил урок. Этого у тебя не отнять – ты отлично смыслишь в подобных делах.

Корэйн на мгновение замедлила шаг.

– Будем надеяться, что это так, – ответила она, и в ее голосе прозвучали стальные нотки.

Хотя у следующего причала не было кораблей, на его краю стоял еще один портовый инспектор. Сопровождавшие его солдаты казались сонными и совершенно безразличными к тому, что происходило вокруг них. Корэйн изогнула губы в милейшей из своих улыбок и, опустив руку в кожаный мешочек, нащупала в нем последний – самый тяжелый – кошель. Его вес придал ей уверенности, словно она сомкнула пальцы на рукояти рыцарского щита.

Она проделывала это не один десяток раз, и все же у нее дрожали руки.

«Удачный день, чтобы начать путешествие, – снова сказала

она сама себе. – Удачный день, чтобы начать».

За спиной инспектора показался корабль. Он только выплыл из тени утеса, но ошибки быть не могло: пурпурные паруса галеры привлекали внимание не хуже сигнального огня. Сердце Корэйн заколотилось о ребра.

– Инспектор Галери! – воскликнула Корэйн, приближаясь к нему. Кастио не отставал от своей подопечной. – Как всегда, счастлива вас видеть!

Хотя на инспекторе и солдатах были не дорогие одежды, а легкие летние мантии, кожаные штаны и простые сапоги, они расхаживали по причалу, словно короли.

Галери склонил голову набок. Инспектор был старше ее почти в три раза – его возраст приближался к пятидесяти годам – и отличался потрясающе безобразной внешностью. Тем не менее Галери пользовался популярностью среди горожанок: главным образом потому, что благодаря взяткам в его карманах всегда водились деньги.

– Сами знаете, домиана Корэйн, я тоже очень рад, – проговорил он в ответ, с нарочитой почтительностью пожимая протянутую ему руку. Кошель скользнул в пальцы инспектора и в следующее мгновение исчез в складках его мантии.

– И вам доброе утро, домо Кастио, – кивнул Галери старику. Кастио ответил ему одним лишь хмурым взглядом. – Сегодня ждем такой же груз, как и обычно? Все ли в порядке на борту «Бурерожденной»?

– Все замечательно.

Корэйн окинула взглядом скользящую по воде галеру и улыбнулась – на этот раз от всей души.

«Бурерожденная» была больше тирийских галер, а также в полтора раза длиннее и в два раза надежнее. На ее носу, под самой ватерлинией, находился таран, скорее подходивший военному, а не торговому судну. Красота «Бурерожденной» бросалась в глаза. Ее корпус был выкрашен в темный цвет для плавания в холодных морях, но со сменой времени года ее ожидал камуфляж для теплых вод: зеленовато-голубой с песочными полосами. Однако сейчас она неслась домой, словно тень, раздувая темно-бордовые сискарийские паруса. Пока длинный плоский корабль подходил к пристани, Корэйн наблюдала за идеально синхронным движением весел, свидетельствовавшим о том, что моряки оставались в отличной форме.

Когда Корэйн заметила силуэт женщины, стоявшей на корме, в ее груди разлилось тепло.

Резко обернувшись к Галери, она достала из своей тетради бумагу, на которой уже стояла печать благородной семьи.

– Вот опись груза. В этот раз его больше, чем обычно. – А ведь его еще даже не разгрузили. – Здесь вы найдете точные цифры. В трюме лежат соль и мед, добытые в Эджироносе.

Галери безразлично пробежал глазами по бумаге.

– Где будете их продавать? – спросил он, открывая собственную тетрадь с записями. Один из солдат за его спиной начал справлять в воду малую нужду.

Корэйн благоразумно сделала вид, что ничего не видит.

– В Лекорре, – сказала она. Речь шла о столице Сискарии – о городе, который когда-то был центром этого мира, но сохранил лишь отголоски былой имперской славы. – Его превосходительству герцогу Рекцио…

– Достаточно, – пробормотал Галери.

Товары, предназначенные для продажи знатным лицам, не облагались налогом, и к тому же печать благородной семьи было легко подделать или украсть – при должном желании, умении и бесстрашии.