Ольстер - истоки трагедии
Шрифт:
Вместе с тем представители английского кабинета на все лады расхваливали новый закон. Чемберлен, например, утверждал, что впервые после Акта об унии у ирландцев появилась перспектива объединения, обрушивался на тех, кто называл разделом эту «единственную возможность к объединению», и лицемерно обвинял во всем «нетерпимых ирландцев». «Это не мы, — говорил он, — делим ирландцев по религиозному признаку. Это не мы завязываем в единый узел религиозную и партийную борьбу… Это зависит только от самих ирландцев»{157}. А небезызвестный X. Гринвуд одно из главных достоинств билля видел в том, что он покончил с проблемой Ольстера: «Ольстерский вопрос больше не существует. Теперь единство внутри Ирландии — дело самих ирландцев. Новый закон является проявлением английской доброжелательности к ирландцам. Как бы ни развивались события в дальнейшем, я полагаю, что историк отметит значение этого закона, положившего начало решению ирландского вопроса. В любом случае он предоставляет ирландцам управление их страной»{158}. Приблизительно такую
Однако, несмотря на все старания английской стороны представить закон 1920 г. как средство к объединению Ирландии, это звучало неубедительно даже в самой Англии.
Резкой критике подвергли билль независимые либералы, усмотревшие в нем средство раскола Ирландии. Асквит назвал подобную попытку решить ирландский вопрос фантастичной и нереальной, представляющей величайшую насмешку над принципом самоопределения.
Многие политические деятели прямо расценивали новый закон как раздел Ирландии. Показательно в этом отношении письмо редактора «Манчестер гардиан» Скотта лидеру ирландских националистов Дж. Диллону, где указывалось: «Настоящий билль не разрешает сложной ситуации. Его реальная цель — избавиться от гомруля и использовать шесть ольстерских графств в борьбе с националистической Ирландией. Он еще больше усложняет положение, так как создает новое мощное препятствие (к решению ирландского вопроса. — Е. П.)»{159}.
Закон об управлении Ирландией 1920 г. положил начало законодательному расчленению страны. Район северных графств, где создавался самостоятельный парламент, составлял одну пятую ирландской территории, где проживала треть населения страны. Выбор границ новой провинции не совпадал с религиозным составом жителей. Он объяснялся стремлением создать юнионистско-протестантское преобладание в районе, где на два юнионистских голоса приходился один антиюнионистский.
Вместо предполагаемого плебисцита в мае 1921 г. на основании нового закона британское правительство объявило о всеобщих выборах в оба ирландских парламента. Выборы проводились в различные дни. Закон об управлении Ирландией определил конституционные основы будущего североирландского государства. Североирландский парламент должен был состоять из двух палат. В сенате могло заседать 26 сенаторов со сроком полномочий восемь лет. Из них 24 избирались в сенат членами нижней палаты, а два — лорд-мэры Белфаста и Лондондерри — занимали эти места по должности. В палату представителей, согласно системе пропорционального представительства, установленной тем же законом, избиралось 52 члена. Северная Ирландия оставалась составной частью Соединенного Королевства, хотя и получила определенную автономию. Поэтому она сохраняла представительство в имперском парламенте в количестве 12 человек. В дальнейшем они не составляли особой ирландской фракции в парламенте (как это было в конце XIX в.), но, будучи в массе юнионистами, входили организационно в консервативную партию.
В Северной Ирландии, помимо юнионистов, в выборах принимали участие националисты, шинфейнеры и лейбористы. Оппозиция могла на этих выборах стать значительной силой. Газеты предсказывали, что объединение демократических сил в Ольстере может принести им немалый успех. У юнионистов были основания для опасений. Однако сильная оппозиция не сложилась. Лейбористская партия отказалась выставлять своих кандидатов как в ольстерский, так и в южноирландский парламенты, чтобы не дать британским властям расколоть демократические силы. Исполком партии в опубликованной резолюции призвал всех рабочих Севера и Юга продемонстрировать преданность Ирландии и свободе, проголосовав только за тех кандидатов, которые стоят за власть ирландского народа в ирландском государстве. Однако в последний момент в Белфасте было выдвинуто пять независимых лейбористов, действовавших без поддержки партии и обладавших поэтому весьма слабыми позициями.
На 52 места баллотировалось 76 кандидатов: 40 выдвигали юнионисты, 19 — шинфейнеры, 12 — националисты, 5 — лейбористы. Лидеры юнионистской партии приложили все усилия, чтобы обеспечить значительное большинство. Они пресекли попытки некоторых членов партии, выступивших против официальной линии, выдвинуть свои кандидатуры независимо. Все же угроза раскола в рядах юнионистов ослабила их позиции. Несмотря на отделение Кавана, Монахана и Донегола, в составе автономной провинции оставались католические Тайрон и Фермана, да и в основных четырех графствах юнионисты чувствовали себя не слишком уверенно. Это нашло выражение в предвыборном манифесте юнионистов, в котором делалась попытка определить платформу партии. Манифест не содержал никакой позитивной программы, помимо деклараций о необходимости развивать ресурсы страны и ее торговлю и стабилизировать сельское хозяйство. При этом умалчивалось главное — вопрос о методах развития экономики. Четко в манифесте прозвучали лишь выражения преданности британской короне, пожелания сохранить тесный союз с Великобританией, а также призывы к созданию крепкого большинства, без которого невозможно избежать подчинения дублинскому парламенту.
Отношение ольстерских националистов к разделу страны выявилось на специально созванной конференции националистической партии, состоявшейся под председательством Дж. Девлина, в которой приняли участие националисты из шести графств. Конференция приняла резолюцию, осуждающую создание североирландского парламента, и призвала к созыву общеирландской конституционной Ассамблеи. «Полагая, что так называемый североирландский парламент, — говорилось в резолюции, — является угрозой нашим свободам и преградой к окончательному решению ирландской проблемы, мы отказываемся его признавать и поддерживать и призываем всех противников раздела оказать поддержку в предстоящих выборах тому кандидату, который не признает парламент и не будет в нем сотрудничать»{160}.
Однако в своей предвыборной резолюции националисты не смогли противопоставить туманной юнионистской платформе четкую программу. Резолюция националистов также содержала лишь общие фразы, осуждающие раздел Ирландии и указывающие на его пагубные последствия для торговых интересов Ольстера, а также призывы покончить с кровопролитием и начать новую мирную эру.
Юнионисты проводили предвыборную кампанию и выборы в Ольстере под лозунгом «Нет Шин-Фейну!». Их действия сопровождались разгулом насилия и террора против политических противников. Одним из излюбленных методов юнионистских политиков стала перекройка избирательных округов (этот метод они успешно использовали в последующие 60 лет существования автономной провинции). В чем его существо и цели? Об этом подробно рассказал исследователь проблемы раздела Ирландии Ф. Гэллахер: «Одна из крупнейших несправедливостей, присущих демократическому государству, — лишение национального или религиозного меньшинства населения политических прав, особенно прав избирательных… В районе шести графств такая несправедливость происходит постоянно. Достигается она путем изменения границ избирательных округов. При помощи подобного несложного изобретения один голос представителя большинства населения становится равным двум и даже трем голосам представителей меньшинства. Все формальные атрибуты демократии остаются, однако демократия исчезает. Причем подобное происходит не только там, где националисты в меньшинстве, но в особенности в тех районах, где они составляют большинство населения»{161}. Гэллахер показал, как в результате перераспределения границ создаются такие избирательные районы, где большинство населения получает минимальное количество; мест. В Ирландии это сделать тем легче, что там существует известное традиционное деление — католик-националист и протестант-юнионист, и таким образом, политические взгляды населения заранее известны. К примеру, католики составляют большинство населения в определенном районе. Их основную массу «загоняют» в один избирательный округ, а незначительное число (оставшихся распределяют по нескольким оранжистским округам, где их голоса пропадают. Таким образом, в графстве, где юнионисты составляют меньшинство населения, они получают большинство мандатов.
Изменение избирательных округов было узаконено в октябре 1922 г. Белфастский парламент издал закон о местном самоуправлении, по которому министр внутренних дел получил полную власть изменять границы избирательных делений, а также их количество в любом городском и окружном избирательном районе. Но уже на выборах 1921 г. в североирландский парламент юнионисты производили различные манипуляции с избирательными округами. В частности, чтобы достичь преобладания, они изменяли количество представителей от округов. Так происходило и на парламентских выборах 1921 г. К этому следует добавить несправедливые нормы представительства от разных избирательных округов, которые юнионисты использовали в своих интересах.
Однако даже предвыборные махинации, направленные на лишение избирательного права политических противников юнионизма, показались недостаточными ольстерским реакционерам. Для достижения намеченных целей они широко использовали и насилие. Юнионисты не останавливались ни перед чем, чтобы деморализовать своих противников, запугать католическое население и заставить колеблющиеся массы ради собственной безопасности отдать голоса за юнионистов. В Ольстере началась предвыборная лихорадка. Юнионисты стремились превратить день выборов в свой праздник. Оранжистские кварталы были украшены английскими флагами и эмблемами с изображением Вильгельма Оранского. Мостовые и стены «извергали» проклятия по адресу папы римского и его последователей. Множество католиков числилось в избирательных списках тех районов, откуда они были изгнаны во время прошлогодних погромов. Теперь им было практически невозможно вернуться для голосования в эти избирательные участки. Так, в белфастском районе Баллимакарет насчитывалось 4 тыс. избирателей-католиков, которые могли вернуться на свои старые пепелища только с риском для жизни.
Наиболее опасными для юнионистов являлись графства Тайрон и Фермана, в которых кандидаты — представители антиюнионистского лагеря — выступали общим списком. Согласно прогнозам, соотношение сил там складывалось таким образом, что места могли распределиться поровну: четыре — юнионистам и четыре — шинфейнерам и националистам. Более того, не исключалось, что представители антиюнионистского лагеря смогут выиграть одно место. Юнионистский террор на территории этих графств начался задолго до выборов и привел к тому, что многие противники юнионистов поддавались угрозам и покидали города, уходя в горы. Гонениям со стороны юнионистов подвергались не только избиратели, но и сами кандидаты-оппозиционеры. Юнионистская пресса не печатала их предвыборные обращения, им запрещалось использовать авто- и мотосредства передвижения. В некоторых районах невозможно было устраивать антиюнионистские митинги, так как все участвующие брались полицией на заметку. Объявленный в Белфасте тремя лейбористскими кандидатами митинг был сорван оранжистами. 10-тысячная толпа окружила здание, ворвалась внутрь и устроила юнионистский митинг в поддержку своего кандидата. В телеграмме Карсону участники говорили об освобождении здания от… большевиков. Эти действия получили одобрение Крейга, заявившего: «Хорошо сработано, ребята!»{162}.