Ом Свасти
Шрифт:
Наконец я ее увидел. Она стояла у стены с коллекцией древних бумажных еще афиш. И могла дать сто очков форы любой из улыбающихся с ярких листков красавиц.
Рядом были ее отец и, наверняка друг семьи, тот самый старый пузатый генерал. Именно престарелый ястреб увидел меня первым и указал остальным. Озадаченные рожи папаш порадовали, а ехидная улыбочка девушки только придала уверенности. За прошедшие в ожидании этого часа дни, я как-то перегорел, сжег остатки чувств к этой стерве.
Невидимый ведущий включил запись гимна банка, высокие створки ворот распахнулись, и в зал
– Здравствуйте, добрый вечер, судари и сударыни, – напыщенно выдал Игор и его усиленный голос долетел до всех закоулков большого зала. Толпа избалованных вниманием богатеев и политиканов немедленно притихла. Слово имели Деньги.
– Мы пригласили вас в этот вечер с тем...
Игор уже отыскал меня глазами и теперь медленно приближался.
– ... Чтобы, в это сложное для страны время...
До меня было еще далеко, и Игор тянул время.
– Представить нового человека в правлении нашего, крупнейшего в Ойкумене*, банка...
Что-то заподозрившая Джана подозрительно на меня взглянула, но потом, отказавшись в это поверить, покачала головой и отвернулась.
– Этот человек молод, свободен от консерватизма в мышлении и достаточно энергичен, чтобы придать нашему финансовому институту достаточно сил...
Речь придумали вместе, причем мне еще пришлось буквально приказать Танкелевичу не использовать и гораздо более цветистые комплименты.
– И в тоже время, этот человек – потомок древнего рыцарского рода, сочетающий в себе верность традициям с жесткостью времен конкисты*. Человек уже отмеченный высшими наградами Содружества за отвагу и доблесть в сражениях с красной заразой...
Игор приблизился на критическое расстояние. Теперь он должен был начинать выговаривать мое настоящее имя. Внешне спокойный, я дрожал, словно от холода.
– Итак, рад представить вам нового Председателя Совета директоров Всеземного Федерального Банка...
Нас разделяло не более двух метров. Джана открыла рот от удивления, а потом ее лицо исказилось в бессильной ярости.
– Кавальеро Бартоломео Эстер де Кастро!
Игор шагнул вперед и протянул руку для пожатия. Джана закусила губу. Я торжествовал, но представление только начиналось.
Церемония взаимных представлений с сотней другой высокопоставленных и богатых ублюдков, включая членов их семей, политиков всевозможных рангов и мафиози, тянулась нестерпимо долго. Такое количество повторений моего полного имени, памятуя о неприятностях, которые обязательно низвергались и при одном его упоминании, ничего хорошего не сулили. А имена представленных людей я забывал уже секунду спустя. Мне ничего от них не было нужно... Но это входило в сценарий.
Наконец официальная часть шоу закончилась. Со сцены невероятных размеров, зазвучал оркестр, в зал вкатили столики с закусками, шустрые стюарды вооружились бутылками с шампанским и нырнули в толпу. Пришло время триумфа.
– Мистер Джехроуд, – слегка поклонился я отцу Джаны. – Могу я пригласить сеньориту на танец?
Презрительно крививший губы король овсянки уже явно собирался отказать, и я
– А вы, тем временем, подумайте о своем долге. Срок кончается завтра в полдень!
Джана чуть порозовела, ее губы дрогнули и она, почти силой освободившись от родительской поддержки, ринулась ко мне. Если бы фанфары, которые звучали голове, можно было хоть слегка усилить, весь Нью-Йорк оглох бы на месяц. Я испытывал наслаждение, сродни оргазму, от одного вида пышущего яростью лица своей недавней пассии.
– Ты ведь хорошая дочь? – принялся глумиться я. – Тебя ведь затронули неприятности отца?
– Скотина, – выдохнула Джана и впилась в ладонь остро отточенными ногтями.
– Ну что ты, – продолжал я. – Такие, как я правят этим миром... А такие, как ты должны на нас работать, умирать за нас, утирать нам задницы...
– Ты чудовище!
– Я?! Помнишь, я обещал... – безучастно промолвил я, даже и, не попытавшись освободиться от ее коготков. Боль тоже приносила удовольствие. Ее боль. Та, которая во сто крат сильнее боли физической. – ... Я обещал сделать тебя, как дешевую шлюху?
– Так все это только для этого? – скривилась Джана.
– Это для того, чтобы сообщить тебе... что я передумал. Ты не стоишь двести миллионов кредитов... Ну, десятку я за тебя еще бы дал...
– Так что же ты хочешь, монстр, – бессильно проговорила девушка, не забывая, впрочем, передвигать ногами в такт музыке. – Ведь тебе же нужна я, а не отец...
Жертва стремительно падала в тщательно приготовленную ловушку. Я подал условный сигнал и робот – микрофон повис над ее головой.
– ... Сними с него все долги, и я буду принадлежать тебе!
Вот этого-то я и ждал. По сценарию, я должен был громогласно расхохотаться, но горло подвело. Вместо смеха выдал только нечто напоминающее писк. Я мог испортить игру, и пришлось по быстрому брать себя в руки. Хохот получился не слишком естественным, но, благодаря уже подготовленному микрофону, очень и очень громким. Выдрессированные под руководством замечательного фердфебеля Игора Танкелевича музыканты немедленно отложили свои инструменты. Тысячи глаз смотрели на нас с Джаной.
– Простите, господа, – делая вид, что и не подозревал о микрофоне, смутился я. – Просто сеньорита Джехроуд предложила себя в обмен на кредит нашего банка для ее отца...
Я, изо всех сил стараясь не попасть, попробовал отмахнуться от висящего над головой робота и добавил, слегка понизив голос:
– Видите ли, наш банк – оплот цивилизации. А торговля людьми – это варварство. И если в вашей семье это принято, значит не получите кредит никогда!
Танкелевич, уже успевший взгромоздиться на сцену, зааплодировал и его, конечно же, поддержали. Люди всегда хлопают при виде большой кучи денег, а я представлял собой сверх большую кучу.
Выстрел совершенно растворился в громе оваций. Этого не было в нашем сценарии. Я уже получил то, что хотел, и незапланированное продолжение цирка рассердило. А на дуру, которая первая увидела дохлого, прострелившего себе башку насквозь, Джехроуда, я и вовсе разозлился. Толпа ринулась взглянуть на мертвеца, совершенно позабыв про нас с Джаной.