Омега на продажу
Шрифт:
– Сидишь? – спросил альфа, открывая дверь в кабинет так резко, что она ударилась о стену.
Он подошел ко мне, заглянул в глаза и взял за подбородок, заставляя запрокинуть голову. Нахмурился.
Я дышал часто, неглубоко и только носом, но меня снова бросило в жар, а все тело стало мягким, ватным. Хотелось податься вперед, привалиться щекой к груди альфы и тихонько замурлыкать: «Ну куда же ты уходил? Почему так долго? Хорошо, что вернулся».
Так, держать себя в руках. Держать в руках. Я прищурился, стараясь отвлечься. На вид альфа был даже старше тридцати – значит, у нас лет десять разницы, мне только-только исполнилось
– Интересно, – наконец сказал он. – Иди в ванную, Иван покажет тебе твои комнаты. Потом вниз, жди меня в столовой.
Я глубоко вдохнул, приложил запястье к носу и попытался собраться с мыслями.
– Послушайте, вы…
– Нет, – оборвал меня альфа. – Потом.
Ладно, потом так потом, только не ругайся. Я сообразил, что от испуга вжал голову в плечи, и попытался выпрямиться. Встал, провел рукой по лицу и двинулся к выходу.
– Зовут тебя как? – прилетел мне в спину вопрос.
– А то ты не знаешь, – буркнул я.
– Откуда мне, – безразлично откликнулся альфа.
Он подошел ближе, и моя спина буквально окаменела, каждая клеточка тела превратилась в мощнейшую сигнальную систему, настроенную исключительно на альфу, на то, чтобы отслеживать его перемещение, движения и даже дыхание. Он снова развернул меня к себе, взяв за подбородок. Да что он со мной как с куклой?! Робкие голоса раздражения утонули в возбужденном гуле, заполонившем сознание.
Карие глаза приблизились к моим, на секунду заслонили собой весь мир.
– Пугливый. Дикий. Заяц. – Губы альфы двигались, а слова раздавались как будто у меня изнутри.
– Я не… не заяц.
– Ты здесь тот, кто я скажу.
Его лицо приблизилось к моему, а затем губ коснулись жесткие губы, смяли до боли, надавили. Острые зубы проехались по нижней губе, прикусили, язык проник в рот. Пальцы схватили волосы на затылке и потянули вниз, заставляя запрокинуть голову. Из горла вырвался какой-то жалобный писк, я попытался отпрянуть, но куда там. Я был сильным парнем. Легко жал от груди собственный вес и мог пробежать марафон. Сейчас я чувствовал себя слабым, как котенок, и покорным, как служебная овчарка.
– Успокоился? – отстранившись, спросил альфа. – Молодец. Иди в свои комнаты. Прими ванну. Потом спускайся в столовую.
– Ага, – глубокомысленно выдал я, касаясь огнем горящих губ.
Сейчас, лежа в ванне, я выстраивал в голове план. Дмитрий Олегович, альфа массового поражения, чтоб ему провалиться, не знал моего имени. То есть, скорее всего, не знал, что купил знаменитого футболиста (звезду юношеской сборной, между прочим!) как корову.
И может не знать о том, какими проблемами для него это может обернуться.
Сейчас я нюхну чего-нибудь особенно сильно пахнущего, чтобы на время забить обонятельные рецепторы, спущусь в столовую и скажу: «Дмитрий Олегович! Ошибочка вышла. Вы случайно купили футболиста, а не шлюху. Не то чтобы я продавался на том аукционе добровольно, надетые на меня цепи и кляп во рту должны были намекнуть на это вашим шавкам. Понимаю, убытки, но по этому вопросу разбирайтесь, пожалуйста, с продавцом. А меня отпустите. Разойтись миром не обещаю, но на суде буду свидетельствовать в вашу пользу».
Да, так и скажу. Как бы еще уговорить член опасть. А то я даже джинсы не смогу надеть, если буду так возбужден. Куда там переговоры вести.
***
Говорят, когда-то люди жили по-другому. Бет вообще не было, только омеги и альфы. Омег было больше, альфы считались вожаками, как петухи в курятнике. Самый сильный альфа, обычно мужчина, становился вождем всего клана, он управлял омегами и более слабыми альфами. Для женщин, как омег, так и альф, было честью от него родить, мужчины не стыдились ему подчиниться.
Я не слишком разбирался в истории и биологии – всегда больше любил погонять мяч на стадионе. В любом случае, тогда было хуже, чем сейчас. У людей не было никакого соображения, только инстинкты, в том числе необходимость подчиниться более сильному. Течка и гон и вовсе начисто лишали наших предков мозгов. Например, омега в течке могла отдаться первому встречному альфе, если что-то внутри нее оценивало его как подходящего. Говорят, эволюционно это было оправдано: для продолжения рода и для того, чтобы потомство рождалось только от самых сильных. Так что раз в год течка или гон – получите, распишитесь, никакого стеснения, никакого стыда, только любовь.
По мне так ничего хорошего. Например, я бы не хотел детей от женщины-альфы, которая гнет пальцами рельсы или что-то в этом роде. Мне всегда нравились более нежные экземпляры, на фоне которых я сам выглядел сильным и мужественным.
Лет до семнадцати я вообще ужасно жалел, что я не альфа: в конце концов, мужик-омега – это всегда третий сорт. Потом смирился. Ну а что еще оставалось? Поменять-то я все равно ничего не мог.
Хотя я даже сейчас был с левой резьбой: мне нравились девушки-омеги, мягкие, нежные и вкусно пахнущие. То еще извращение: считалось, что омега и омега друг с другом не уживутся никогда, просто не смогут распознать в другом пару на инстинктивном, биологическом уровне. Наверное, это было верно: ни одной пары омега-омега я не знал, да и в личной жизни у меня был полный швах.
Девушки-омеги предпочитали альф, девушки-альфы были слишком агрессивными и напористыми, а потому мне не нравились, мужиков в этом смысле я вообще никогда не рассматривал. Еще чего не хватало! Омега, да еще и по мужикам – может, еще и в юбку обрядиться, и каблуки надеть? А дальше что? Варить борщи, сидеть дома и говорить: «Все будет, как ты скажешь, милый»?
Да уж… Но не будем о грустном.
Сейчас все изменилось по сравнению с тем, что было много-много лет назад. Во-первых, появились беты – люди, у которых гормональный фон просто ровный: ни генов альфы, ни генов омеги. Им плевать на феромоны, даже особые запахи они не чувствуют. Самый удобный вариант, я считаю. Ни тебе течек, когда больше всего хочется приласкаться к кому-нибудь сильному, свить гнездо и забраться на ручки, ни тебе гона, когда кровь из носу надо доказать, что ты тут первый парень на деревне, самый сильный и вообще сейчас любого нагнешь, хоть омегу, хоть другого альфу. Во-вторых, люди стали более рассудочными. Например, хоть я и был омегой, но в течку мог легко удержать себя в руках, разве что ужасно хотел обниматься и – вот стыдоба-то! – любил задержаться в раздевалке, пропитанной запахом разгоряченных альф. Но мне и в голову не приходило на кого-то из них запрыгнуть.