Омут желаний
Шрифт:
– Теперь взгляни вон туда, – Николаус указал на женщину и девушку, сидящих в нескольких столиках от нас. Женщине было лет пятьдесят, а девушке около двадцати пяти, не больше. К моему удивлению, они были похожи друг на друга, как мать и дочь. – Ты правильно все поняла, Ханна. Это Эдела Грей со своей дочерью Бетти. Ты о ней слышала?
– Да, конечно, – подтвердила я. – Бетти Грей весной выпустила альбом Love story, в которой сборник двадцати песен о любви. Их по радио крутили, а ещё в интернете этот альбом считают огромным скачком вперед в карьере молодой Бетти Грей.
– Ей двадцать четыре года, –
– Они спят? – у меня от удивления свело челюсть.
– Верно, – кивнул Николаус. – Мама так любит свою дочку, что до сих пор укладывает её спать. Даже не знаю, когда это началось. Но боюсь представить, что случится с карьерой Бетти, если она посмеет перечить матери. К сожалению, всем известная певица находится в опале своей озабоченной мамочки и не сможет из него выбраться, пока та жива. Ходят слухи, что Бетти уже пыталась заказать свою любимую мамочку. У неё на спине до сих пор красуется шрам, оставленный там, в знак неповиновения.
От всех этих историй мне стало не по себе. Отглотнула из бокала вина и пристально посмотрела на клиента. Смотреть больше никуда не хотелось, ибо, окинув секундой назад просторный зал, я поняла одну истину – повсюду, за каждым столиком сидели молодые девушки, пришедшие сюда в компании взрослого партнера, мамы, отца. Ресторан Артемида оказался не только самым дорогим и красивым заведением в Майами, но и рассадником извращенцев, педофилов и любителей инцеста. Может, с педофилами я немного погорячилась. Ну, кроме самого Николауса, который не знал, что мне семнадцать. Однако остальные богатые шишки должны иметь свои вкусы. Не зря же они тащат в постель молоденьких девушек? И ещё эта Бетти…. Безумие.
– К чему ты все это рассказал? – вопросительно спросила я, глядя в темно-зеленые глаза за тонкими линзами очков.
Нам принесли ещё какие-то салаты, но я даже прошлые не успела попробовать, ибо не хотела кушать после столь красочных описаний здешнего менталитета. Да и Николаус только пил вино, единожды попробовав салат с креветками.
– Рассказал затем, чтобы ты, милая Ханна, могла расслабиться, – его губы тронула улыбка – такая мягкая и трогательная, что я почувствовала смущение и робко улыбнулась в ответ. – Можно задать личный вопрос? Если не хочешь, можешь не отвечать.
– Задавай.
Он окинул меня взглядом темно-зеленых глаз, словно приценивался. Самой интересно стало. Стою ли я его денег, или нет?
– Как тебя зовут? – спросил он.
– Ханна, – без раздумий выпалила я, не подумав о том, что он спрашивает настоящее имя. Он улыбнулся.
– Так и думал, что не ответишь.
– Прости… – я от смущения совсем покраснела и начала потеть. – Будет лучше, если ты продолжишь называть меня Ханной.
– Кому лучше? Тебе? Мне? Этим бездарям, что нас окружают?
– Почему ты их так назвал?
– Ты не ответила на мой вопрос, – поспешил напомнить он, улыбнувшись более искренне.
Я ответила улыбкой.
– А, понимаю, – вздохнул он. – Пытаешься меня защитить? Даже интересно от кого.
Было
– Чем ты занимаешься? – нужно было срочно сменить тему, а на разговор о чем-то другом у меня мозгов не хватило.
Николаус позвал официанта, и нам наполнили бокалы вином.
– Я управляю этим рестораном, – признался он. – Как и другими точно такими же заведениями в Чикаго, Калифорнии, Нью-Йорке, Вашингтоне. В общем, если поедешь куда-то отдохнуть, вбей в поиске ресторан с именем какой-нибудь богини. Не ошибешься.
– Они все принадлежат тебе?
– Верно.
– А к чему такие странные названия? Архитектура этого места никак не сочетается с названием Артемида.
– Мне плевать, – рассмеялся Николаус. – Главное, чтобы гости остались довольными. Ты ведь довольна, Ханна?
– Вполне.
Остаток вечера мы беседовали о пустяках. Официанты приносили самые разнообразные блюда, с некоторой периодичностью наполняли бокалы, пока мы вели светскую беседу о самых незначительных вещах. Вообще-то в основном говорил Ник, рассказавший мне о том, что выбрался из грязи, потому что вырос в детском доме. Он никогда не знал своих родителей, а приемной семьи у него не было.
– Как же ты выжил? – поинтересовалась я. – И как смог получить все это?
Он снова улыбнулся.
– Занимался тем же, чем и ты.
Меня это признание повергло в шок. Нет, конечно же, я знала, что есть мужчины проститутки, которых называют жиголо. Но никогда бы не подумала, что человек, начавший свою жизнь с самого дна, сможет добиться всего самостоятельно. Если взять меня, обычную девушку подростка, родившуюся в семью полицейского и писательницы, то даже у меня больше шансов построить такую империю.
– Наверное, ты прошел через ад, – догадалась я. – Думаю, непросто было заниматься этим за деньги с женщинами. Я вот тоже не сразу до этого дошла. Не сразу решилась.
– Почему решила, что это были женщины? – пожал плечами Николаус.
– Мужчины?.. – у меня перехватило дыхание, поэтому я сказала так тихо, как только хватило сил.
– Я до тридцати лет жит в Германии, в Берлине, – сообщил он. – Первое время было совсем непросто. Воспользовавшись моей подростковой наивностью, один очень влиятельный бандит предложил работу в счет жилья, так сказать, которое мне выделила страна. Я получил первую тысячу евро и охотно отдал ему единственное жилье, полагая, что буду столько зарабатывать каждую неделю. Он меня обманул, отобрал квартиру и бросил в притон. Я пытался первое время бороться, даже однажды сбежал. Но от этих людей невозможно сбежать. Посадив меня на иглу, они вылепили из меня послушную девочку, которая должна ублажать мужиков. И мне приходилось этим заниматься. Сначала из-за страха, потом все упиралось в дозу. Побывав на волоске от смерти, я оказался в больнице. От меня попытались избавиться, когда поняли, что я больше не способен приносить доход, а только трачу их деньги и средства. Каким-то чудом выжил и попал в больницу, где меня заприметил один хирург. Благодаря его помощи меня избавили от интоксикации, сняли с иглы и подарили новый шанс.