Омут. Книга третья. Круговорот
Шрифт:
– Ты так говоришь, словно лет сто прожила, - тихо пошутил Джей.
И вот еще одно: от его голоса по всему моему телу разливался не просто огонек, а приятное пламя. Необычные чувства и эмоции для девушки семнадцати лет, ни разу до этого не влюблявшейся по-настоящему. И мне ведь и вправду казалось, что все было по-настоящему серьезно, не просто влюбленность на пару-тройку дней, а нечто, не поддающееся описанию. В ответ я чисто улыбнулась и с равной дозой осторожности и кокетства пожала плечами. И совершенно неожиданно Джей наклонился ближе и поцеловал меня так горячо, крепко, яростно, изливая гнев, страсть и желание быть вместе, рядом, всегда, которые, видимо, сдерживал
– Вот как это происходит, - прошептал он, и я ощутила его приятное дыхание, буквально обнимающее меня.
– Что это? – мозги работали туго, я была не на шутку ошеломлена, хоть и отчасти готова.
– Сиюминутное счастье, когда целуешь того, кто тебе более чем нравится, - хрипловато ответил он, словно прочитав мои размышления.
Я приоткрыла глаза, он в свою очередь смотрел прямо в меня, будто проникая в самую душу. И новая неожиданность – Джей прижал меня к себе, будто пытаясь слиться воедино. Зарылся лицом в мои распущенные волосы, словно дышал ими. Мои руки лежали на его предплечьях, слегка играя с напряженными мышцами. Носом уткнулась в его плечо и затылком в шею, слегка задевая губами горячую кожу. Волшебный момент, который не хотелось отпускать, но ничто не вечно. И да, пожалуй, то было счастье. Счастье осознавать, что кто-то почти что признался тебе в любви и чувство это взаимно.
Все романтические истории прекрасны в своем начале, в зарождении мощного чувства, с которым влюбленные не в состоянии бороться, да и не зачем им это. Вспомним, Тристана и Изольду – любовь невозможная, Ромео и Джульетту – глупая, но трепетная, первая, и юная, Евгения Онегина и Татьяну – грустная, запоздалая… Все великие истории любви заканчивались либо расставанием, как у Онегина и Татьяны Лариной, либо смертью, как у Ромео с Джульеттой. А наша с Джеем оборвалась самим временем. Она была хрупкая, но отчаянная – так мне казалось.
Впервые я в реальной жизни столкнулась с ярко выраженным разделением общества на классы и ступени. А я, наивная, думала, что времена меняются, и вправду глупышка. Мы были из разных, по меркам его окружения, слоев общества. И все же вера в наше чувство была во мне настолько сильна, что я фактически не сомневалась, что ничто не может встать на нашем пути. Да, были проблемы всякие – с его друзьями, врагами, семьей иногда... И меня часто посещали сомнения, более того я почти всегда думала, что не достаточно хороша для него. Пожалуй, обожествление парня было уже слишком. Он знал, что я в другом теле, но чувства не особо вспыхнули в нем. Неужели он любил только оболочку? Внешнюю картину, а то, что внутри, его особо и не волновало? Вряд ли я когда-нибудь узнаю ответ на этот вопрос. Мое собственное сердце не могло дать точный ответ, как бы я относилась к Джею, будь он в другом теле. Что бы я испытывала к нему? Не знаю… Быть может, выражение «встречают по одежке, а провожают по содержанию» не всегда верно? О людях всегда будут судить по внешнему виду – как по одежде в целом, так и по достоинствам, что были даны с рождения, путем удачного сплетения родительских генов. Пожалуй, такое положение вещей устраивает всех. А меня? Как ни печально, но я опять-таки не знаю.
К обеду бабуля попросила сходить в магазин за хлебом. Быстрым шагом я проходила мимо пестрых витрин магазинов. И уже давно прошла тот, что был нужен, но ноги сами несли меня. Все выглядело
Я застыла перед бутиком знакомой марки. Черт…
Мы гуляли вдвоем по торговому центру в Лондоне. Джей опять сморозил что-то несуразное, и мы оба разразились потоком задорного смеха. Вдруг парень замер перед бутиком с той самой маркой. Мутно-малиновое платье на манекене – вот что привлекло внимание моего друга. Оно было из чистого шелка и стоило черт знает сколько. Такое простое на тонких кружевных бретельках, длина – чуть ниже колена, а подол отделан кружевами, как и верх. Вся прелесть платья для Джея состояла в том, что оно было обтягивающим и по его глазам было видно как он представлял вещицу на мне.
– Тебе нужно его примерить, - наконец произнес он.
– Ты шутишь? – я усомнилась в правильной трактовке его тона, - посмотри на цену, - указала на табличку у ног манекена.
– Поверь, мы можем себе это позволить, - притянул к себе за талию.
– Вы, может и можете, но не я, - настаивала на своем.
– Когда я говорю «мы», я имею ввиду нас всех, - промурлыкал мне в самое ухо и подтолкнул ко входу.
– Оно все равно слишком дорогое, - встала в позу, - я не позволю тебе тратить такие деньги на…
– Иди примерь его, - нежно перебил.
– Я не буду его мерить, - запротестовала, будто он специально пытался вывести меня из равновесия.
Самоуверенная улыбка растянулась по его лицу.
– Тогда мне придется его просто купить «в слепую», - и он вошел внутрь.
Я видела как молодой человек подошел к продавцу-консультанту и принялся что-то объяснять, помогая себе жестикуляцией. Наконец женщина отошла на секунду и вернулась с нужным платьем на вешалке.
– Ты невозможен! – простонала я, сдавшись, и поплелась к нему.
Само платье я надела много позже – дома и оно было просто идеально. Шелк ласкал тело, подчеркивая все плюсы. Я видела взгляд Джея, но стоило произнести об этом вслух, как он старался отмахнуться. Забавно, что его беспокоила разница в возрасте, ведь он был старше всего лишь на три года – согласитесь, не так уж и много и было не понятно, почему он строит из себя такого уж старикана. Джея эта цифра почему-то приводила в такую задумчивость, сравнимую с глубокой комой.
Через пару недель пришло время опробовать вид платья на мне в высшем свете. У каких-то там друзей Джея проходил прием, где по сути были только молодые леди да джентельмены, без родителей и взрослых вообще, не считая прислуги. Волосы собрала в аккуратную шишку на затылке, оставив прямую челку, которая требовала, чтоб ее подстригли, но мне нравилось, как она почти закрывала глаза и доставала нос.
– Ты прекрасна, - промолвил Джей, когда я спустилась с лестницы только что из своей комнаты.
– Спасибо, - ответила на его улыбку.
– Что ж, мы готовы, - обратился к надутой Элинор, она тоже хотела пойти, но ей пока рано, - веди себя хорошо, - время последних наставлений.
– Я вела бы себя лучше, если бы вы меня взяли с собой, - совсем как маленький ребенок.
В те времена я даже и понятия не имела о ее двуличности. Тяжело обманываться в людях, особенно, если они были тебе очень дороги. Это было не просто предательство, все больше походило на ампутацию здоровой руки без наркоза.