Омут. Оборотная сторона доллара. Черные деньги
Шрифт:
— Это абсолютно невозможно! Вы причиняете мне боль такими предположениями.
— Я не знаю вашего сына. А вам следовало бы знать его.
— Он не способен на такое.
— Но вы отдали его в школу в «Проклятой лагуне».
— Я был вынужден.
— Очень бы хотелось знать — почему.
Хиллман яростно повернулся ко мне:
— Вы все время упорно возвращаетесь к одному и тому же вопросу. Чего вы добиваетесь?
— Я пытаюсь только определить, как далеко зашел Том. Есть ли основания думать, что он сам себя похитил, чтобы наказать вас или вытянуть из вас деньги. В таком случае вам следовало бы обратиться в полицию нравов.
— Вы с ума сошли!
— А Том?
— Конечно нет! Честно говоря, мистер Арчер, я устал от вас и ваших вопросов. Если хотите оставаться в моем доме, это возможно только при соблюдении моих условий.
Это нужно было расценивать как предложение убраться отсюда, но меня что-то удерживало. Почему-то этот случай глубоко меня задел.
Хиллман вновь наполнил стакан и выпил половину.
— На вашем месте я бы оставил в покое спиртное, — вмешался я. — Ведь вам предстоит принимать важные решения. Этот день может стать одним из главных в вашей жизни.
Он медленно кивнул:
— Вы правы, — пересек комнату и вылил остатки виски в раковину. Затем извинился и поднялся наверх, чтобы посмотреть, что с женой.
Глава 5
Я заставил себя спокойно выйти через главный вход, достал из машины плащ и шляпу и пошел вниз по извилистой аллее. Капли дождя шуршали в лежащих на земле дубовых листьях. Я раздумывал над тем, что слышал и видел в доме Хиллмана. Молодые люди, определенно, трудны для понимания. Может быть, Стелла Карлсон, если бы я повидал ее, помогла бы мне понять Тома?
Почтовый ящик Карлсонов находился в паре сотен ярдов вниз по дороге. Это была точная миниатюрная копия, вплоть до ставен, их белого колониального дома с зелеными ставнями, что и направило меня по неверному пути, подобно дурного тона рекламе.
Я поднялся по дорожке к кирпичному крыльцу и постучал. Дверь открыла красивая рыжеволосая женщина, ее глаза холодно взглянули на меня.
— Да?
Пожалуй, вряд ли я вошел бы в этот дом запросто — нужна была какая-то хитрость, чтобы провести ее.
— Я занимаюсь страховкой.
— В Эль-Ранчо вам ничего не выпросить.
— Но я ничем не торгую, миссис Карлсон. Я проверяю претензии.
Я достал из бумажника старое удостоверение, которое подтвердило мои слова. В свое время я работал в страховой компании.
— Если вы насчет моей разбитой машины, то я думаю, что все уже улажено на прошлой неделе…
— Нас интересует причина случившегося. Вы знаете, у нас есть статистика…
— Мне нет дела до вашей статистики.
— Но ваша машина… Я понимаю, ее украли…
Она заколебалась и быстро оглянулась, словно позади, в прихожей, мог находиться свидетель.
— Да, — сказала она наконец, — ее украли.
— Некий соседский юнец, ведь так?
Ответом на это замечание был яркий румянец, заливший ее щеки.
— Да. Он взял машину и разбил ее на голом месте. Сомневаюсь, что случайно.
Эти слова выскочили из нее так быстро, словно она целыми днями держала их в уме.
— Это интересная гипотеза, миссис Карлсон. Разрешите мне поговорить с вами об этом.
— Я убеждена, что так оно и было.
Она пропустила меня в прихожую. Я сел у телефонного столика и достал блокнот. Миссис Карлсон стояла надо мной, положив руку на перила лестницы.
— У вас есть что-нибудь подтверждающее это предположение? — Я приготовился записывать.
— Вы имеете в виду, что он разбил машину умышленно?
— Да.
Она прикусила губу.
— Это «что-нибудь» вы не сможете занести в вашу статистику. Парень, его имя Том Хиллман, интересовался моей дочерью. Раньше он был намного более приятным мальчиком, чем сейчас, и большую часть времени проводил у нас. Мы обращались с ним как со своим собственным ребенком. Но эти отношения испортились. Притом очень и, наверное, насовсем.
Она произнесла это сердито, но с сожалением.
— Что же их испортило?
Она негодующе всплеснула руками.
— Я не намерена это обсуждать! Страховой компании вовсе не обязательно все знать! Или кому-нибудь еще!
— Возможно, я могу поговорить с мальчиком. Он живет в следующем доме?
— Там живут его родители Хиллманы. Надеюсь, они отослали его куда-нибудь. Мы больше не разговариваем с Хиллманами, — заметила она мрачно. — Они вполне приличные люди, но из-за своего сына наделали много ужасных глупостей.
— Куда они отправили его?
— Возможно, в какую-нибудь исправительную школу. Ему это необходимо. Он уж совсем отбился от рук.
— В чем это выражается?
— Во всем. Он разбил мне вдребезги машину, наверное, потому, что был пьян. Я знаю, что он проводил время в барах в конце Мейн-стрит.
— И ночь перед тем, как разбить вашу машину?
— Все лето. Он даже пытался склонить к этим дурным привычкам Стеллу. Вот почему наши — отношения испортились, если вы так хотите это знать!
Я сделал запись.
— Не могли бы вы быть немного поточнее, миссис Карлсон? Нас интересует социальная база подобных случаев.
— Ну, он действительно затащил Стеллу в один из этих ужасных погребков. Можете вообразить! Привести чистую шестнадцатилетнюю девушку в винную лавку! Это был конец наших отношений, как бы мы ни были привязаны к нему.