Омут
Шрифт:
Вера слушала бабушку, а сама думала: «Может, рассказать им, что у нас произошло? – потом посмотрела на бабушку, на дедушку и решила: – Не буду ничего говорить, они такие старенькие, вдруг сердце не выдержит. А у мамы, я видела, случайно получилось его топором в грудь ударить, она же дверь рубила, а он резко её открыл, вот топор и прилетел ему в грудь, сам виноват». А о том, что он сделал с ней, Вера даже думать не хотела, настолько это мерзко было.
***
Александра, переодевшись во всё сухое, пошла в комнату, посмотреть на своего супруга и подумать, как она одна такого здорового мужика будет перетаскивать к будущему месту его упокоения. Она дошла до раскуроченной двери и остановилась, ей стало страшно от того, что она сотворила, теперь она боялась увидеть дело рук своих. Александра села на стул, стоявший рядом
***
Вера приехала домой на следующий день, ближе к вечеру. Постучала в ворота, подождала и постучала сильнее. Не дождавшись, когда ей откроют, она своим тайным способом открыла щеколду и вошла во двор. Со страхом приближалась к дому, она боялась войти и увидеть у себя в комнате отца, лежащего на полу. Потихоньку поднимаясь по ступенькам, думала: «Хоть бы мама была в доме». Открыла дверь и протиснулась бочком, как будто входила в чужое жилище без разрешения, но тут навстречу ей из кухни вышла мама и, раскинув руки, пошла ей навстречу. Они обнялись, поплакали, а потом Александра усадила Веру на диван и стала расспрашивать, как её приняли дедушка с бабушкой. Александре важно было каждое слово, сказанное о них и ими, и она подробно расспрашивала дочь обо всём. Потом напомнила Вере:
– Доченька, не забудь, папа уехал по своим делам, мы не знаем куда. Мы должны жить точно так, как жили при нём, пока не пройдёт какое-то время. Ты поняла?
– Поняла, – кивнула Вера. – Мама, я не хочу идти в свою комнату, я боюсь.
– Ну, хорошо, давай мы твои вещи перенесём в комнату отца, а его вещи – в твою комнату. Давай сейчас и займёмся этим.
К ночи всё было сделано, обе комнаты прибраны, везде порядок, как будто так всегда и было. Утром Вера встала, позавтракала и пошла в школу. У школы её встретил Тимофей, он улыбнулся, и от его радостной улыбки у Веры перехватило дыхание, только сейчас она поняла, как скучала без Тимки, а он подошёл и весело поинтересовался:
– Молилась ли ты на ночь, Дездемона?
Она посмотрела на Тимку весело, прищурившись:
– Ох, и придурок ты, Тимка!
– Я люблю тебя, Вера, – вдруг тихо сказал он, глядя ей прямо в глаза завораживающим пристальным взглядом.
От его слов у Веры вдруг закружилась голова, и она на мгновение прикрыла глаза, а Тимка понял это по-своему, наклонился и нежно прикоснулся губами к её губам. Вера вдруг широко открыла глаза и воскликнула:
– Тимка?! Ты это чего? Ты это… не надо! Мы не можем! Я не могу! – а потом, немного успокоившись, тихо сказала: – Не делай так больше, пожалуйста.
– Хорошо, Вера. Да я ничего такого и не сделал, просто соскучился. Всё, успокойся, я больше не буду к тебе прикасаться, пойдём в школу, а то скоро звонок.
Она с трудом досидела до конца уроков. Когда прозвенел последний звонок, быстро подхватила рюкзак и побежала домой, следом за ней выскочила Галка.
– Вера, подожди меня! – бежала за ней Галка.
Вера остановилась, подбежала Галина.
– Ты чего как ошпаренная бежишь?
– Мне домой надо. – Вера посматривала на дверь, чтобы успеть уйти, пока Тимка не вышел.
На улице было холодно, падал снег, и маленькие снежинки забивались за воротник лёгкой куртки. Вера зябко поёжилась и прибавила шагу, тут их догнал Тимофей и посмотрел на съёжившуюся от холода Веру.
– Замёрзла?
Вера, молча, кивнула.
– Пойдёмте, девчонки, быстрее, пока вы совсем не превратились в сосульки. – И, подхватив девушек под руки, быстро зашагал вперёд.
Вера выдернула свою руку.
– Не надо, я сама. – И пошла рядом.
– Ты чего такая хмурая, что-то случилось? – поинтересовалась Галка.
– Всё нормально, просто холодно, хочу домой, в тепло. – Вера поёжилась и затолкала руки в рукава.
Когда Галина свернула к своей калитке, Тимка собрался проводить Веру до её дома, но Вера категорически отказалась.
– Не надо, Тимка. Родители увидят и опять не пустят в школу. – Вера посмотрела на него и улыбнулась.
Тимофей тоже улыбнулся Вере; погладив по руке, согласился, что не стоит им вместе попадаться на глаза её родителям, и остановился у своей калитки, глядя вслед удаляющейся Вере. Ей хотелось скорее прийти домой, согреться, сесть в своей комнате и в тишине подумать о Тимке, о том, как он нежно прикоснулся своими тёплыми губами к её губам, а потом ещё о том, что он её любит. Она его тоже любит, но у неё не хватило бы смелости сказать ему об этом. Она вспоминала, какой жар разлился у неё внутри от его слов и, как сердце взволнованно забилось в груди. Но тут лоб её нахмурился, она вспомнила, что с ней сделал отец, и решила, что после этого она не может быть с Тимкой и вообще ей лучше уехать из деревни…
В выходные раздался стук в ворота. Александра, заглянув в кастрюльку с кипящим бульоном, приоткрыла крышку и пошла посмотреть, кто там. Пришли женщины на воскресное собрание к Фёдору, с ними была молоденькая девушка не из их деревни, которую за руку держала дебелая старуха с поджатыми губами.
– Привели девчушку, чтобы Фёдор из неё бесов выгнал? – зло посмотрела на них Александра.
– Ему виднее, что делать. – Женщина ещё крепче сжала руку девушки.
– Его нет, он по делам уехал. Если хотите, проходите, может, скоро приедет.
Женщины прошли в молельный домик, а вскоре ещё стали приходить, Александра им тоже сообщала, что Фёдора нет, и приглашала их пройти. Когда собрались все, а Фёдор так и не появился, отправили одну женщину к Александре.
– Скажите, а куда уехал Фёдор и когда обещал быть?
– Он мне никогда не сообщает о своих делах и, когда вернётся, тоже не говорил, так что, если хотите – ждите.
Они посидели, подождали и, не дождавшись Фёдора, стали расходиться, тихо переговариваясь между собой, а когда на следующий выходной им Александра сообщила, что Фёдор так и не приезжал, вот тут прихожане и заволновались.
– Вы в полицию заявили, что у вас муж пропал? – поинтересовалась пожилая женщина, она по-прежнему продолжала держать девушку за руку, как будто боялась, что та сбежит.
– Нет пока, жду, вдруг вернётся.
– Надо уже заявлять, а вдруг с ним что случилось.
– Вот завтра пойду и заявлю.
Прихожане ушли. Александра, закрыв за ними ворота, пришла в дом. Она готовила обед и размышляла над тем, что делать. Завтра она должна пойти и написать заявление о пропаже мужа, начнут её расспрашивать, потом искать, а если, не дай Бог, найдут, то ей – тюрьма. Она так-то толком не жила, а теперь, если ещё в тюрьму попадёт, это конец.