Омут
Шрифт:
Остался самый сложный пункт из списка: достать большое количество донорской крови. Я резонно полагал, что просто так нам никто ее не отдаст. Значит, придется украсть, решили мы и принялись изучать путь следования машины по перевозке крови, посчитав ее самым слабым звеном в траектории перемещения вожделенной жидкости.
Я уже второй день сидел в засаде в подъезде напротив пункта приема крови. Удалось выяснить, что машина приезжает вечером и забирает весь скопившейся задень запас крови, а потом развозит его по больницам. Я как раз наблюдал за погрузкой очередной партии, когда
— Мне только что звонил кузнец, — заявил он. Я оторвался от бинокля и взглянул на брата.
— Ну и что он сказал?
— Наша клеточка готова, — Дима радостно потер руки. — Можем завтра же забрать.
— Надо бы достать машину, — протянул я задумчиво, разглядывая в бинокль, как очередной контейнер с кровью исчезает в кузове белой «Газели».
— Чтобы перевезти клетку?
— Не только. Или, может, ты хочешь своим ходом убегать с несколькими десятками литров крови в руках?
— Как насчет проката?
— Не пойдет. Мы все-таки банк крови собираемся ограбить, а не на пикник съездить. А в прокате надо предъявлять паспорт.
— Да уж, — задумался Дима. Так как «на дело» мы шли впервые, опыта явно не хватало. — А давай угоним машину? — Мне даже не нужно было смотреть на брата, чтобы понять, как ему понравилась эта идея, так радостно прозвучал его голос.
— А ты умеешь? — поинтересовался я, хоть и знал, что ответ будет отрицательным.
— Научимся, — не унывал мой оптимист.
Сразу вспомнился один анекдот, который касался как раз таких никогда не предающихся отчаянию людей, к числу которых принадлежал мой брат. Оптимист (говорилось в анекдоте) — это человек, который, получив полный навоза амбар, пробирается сквозь него и кричит: «Где-то здесь непременно должен быть пони!» К сожалению, я не умею смотреть на жизнь под таким углом, и черная полоса кажется мне черной, а не грязно-белой.
Я представил нас, копошащихся возле какого-нибудь седана, и неожиданно сработавшую сигнализацию. Картину довершали радостные лица сотрудников милиции, задержавших банду закоренелых преступников. В том, что они попытаются повесить на нас все нераскрытые угоны за последние пять лет, сомневаться не приходилось.
— Давай обойдемся без экспериментов, — поворачиваясь к Диме, подытожил я вслух результаты своего мыслительного процесса. В это время машина с кровью как раз скрылась за поворотом.
— Жаль, — он пожал плечами. — Могли бы неплохо развлечься.
— Я предпочитаю менее экстремальные виды отдыха, — усмехнулся я, вставая с корточек и потирая затекшие ноги.
Получалось, что с машиной у нас полное фиаско: где ее достать, непонятно, что без нее делать, тоже неясно. Вопрос решился при помощи Диминой фантазии и его же ноутбука.
Братишка придумал подделать паспорт и удостоверение на имя другого человека, используя при этом чужую фотографию. Немного замаскировавшись и на всякий случай натянув почти на самые глаза бейсболку, я без проблем приобрел во временное пользование вполне приличный «Рено». Сразу после этого мы поехали забирать клетку.
Кузнец встретил нас понимающей улыбкой и посмотрел так, как смотрят на душевнобольных. Но когда я увидел результат его трудов, раздражение мгновенно улетучилось. Клетка была произведением искусства. Глядя на ее прочные стальные прутья, не приходилось сомневаться: она способна сдержать разбушевавшегося вампира.
В разобранном виде мы перевезли клетку домой и, сверяясь с чертежами кузнеца, почти без проблем снова собрали ее в комнате без окон. Готовая клетка была размером пять на пять метров. Рассмотрев как следует это сооружение, я остался доволен. Клетка получилась прочной, вместительной, и, что немаловажно, ее внутреннее пространство можно было сделать вполне комфортабельным.
— Нравится? — спросил Дима у меня из-за спины, заметив, как внимательно я изучаю клетку.
— Еще бы. А ты что скажешь?
— Скажу, что нам нужно где-то достать оружие, — слова брата вернули меня с небес на землю. — О винтовке я, конечно, и не мечтаю, но и с обычной пукалкой на вампиров тоже идти не хочется.
— Какие будут идеи? — оторвавшись, наконец, от созерцания клетки, я повернулся к нему. — Только, пожалуйста, пусть в твой план не входит ограбление и прочие виды насилия.
— В таком случае у меня вообще нет плана, — Дима развел руками.
Я задумался, где же нам, в самом деле, в короткий срок достать два приличных ствола. Ответ оказался прост до гениальности; удивительно, что он сразу не пришел мне на ум. За чередой личных проблем совсем позабылось, что мы все-таки охотники, а значит, имеем полное право обратиться за помощью к местным истребителям нечисти.
16
К ОРУЖИЮ!
Найти охотников не так-то просто. Особенно если они не хотят, чтобы их находили. Так уж вышло, что именно в Питере у них есть все поводы для того, чтобы прятаться. После того как вампиры практически оккупировали город, охотникам осталось только покинуть его. Будем надеяться, что в глубоком подполье все еще теплится жизнь.
С утра мы с Димой сели на телефоны, обзвонили старых знакомых и почти потеряли веру в успех. Никто не мог подсказать, где в Петербурге найти охотников. Я уже начал думать, что таковых в этом городе и в самом деле не водится, и мы с Димкой — единственные представители этой профессии на весь Питер. Такая ответственность немного пугала.
Брат набирал очередной номер, а я сходил на кухню за прохладной «Колой» и, поставив перед Димой запотевший стакан, меланхолично посмотрел в окно. Что за невезение? На столе лежала открытая записная книга, но в ней оставались всего пара непросмотренных страниц. И что потом? Может, вампира и не застрелить из пистолета, но идти против них безоружными — все равно что броситься под паровоз в надежде, что тот успеет вовремя затормозить.
Дима поприветствовал очередного собеседника. Я не особо вслушивался в размеренный голос брата, кажется, он задавал дежурные светские вопросы о делах и здоровье — обычная прелюдия к деловому разговору. И ведь все прекрасно понимают, что человек, с которым ты не разговаривал уже несколько лет, звонит вовсе не для того, чтобы спросить, как жизнь. Но приличия есть приличия. И вы оба мучаетесь, соблюдая порядком надоевший этикет.