Омут
Шрифт:
— Прости.
Повинуясь инстинкту самосохранения, я отступил назад, рассчитывая все-таки найти выключатель и зажечь свет. Казалось, если включить электричество, моя позиция заметно улучшится.
Наверное, я просто рассчитывал, что Амаранта не сможет прикончить меня, глядя в глаза. А в том, что она действительно серьезно раздумывает над такой возможностью, я не сомневался. Это было ясно по напряжению в ее голосе. Я чувствовал себя маленьким кроликом, который сдуру попал к лисе в гости во время обеденного перерыва.
Должно быть, Эмми в этот момент на что-то отвлеклась, так как мне удалось исполнить
Когда я снова открыл глаза, Амаранта стояла почти вплотную ко мне. Ее глаза снова были графитово-черными, и из-под верхней губы виднелись острые клыки — зрелище не для слабонервных. Я попытался отступить, но стена отрезала путь к бегству.
— Мое предложение насчет вечной жизни все еще в силе, — с неподдельным интересом разглядывая мою сонную артерию, произнесла Амаранта. — Ты не передумал?
— Я не могу его принять, ты же знаешь, — прошептал я, запинаясь.
Тело и разум разрывали противоречивые чувства. Дима находится достаточно далеко, так что, даже если я закричу, к тому моменту, когда он прибежит, от меня останется обескровленный труп. В то же время часть меня (весьма извращенная часть) хотела, чтобы это длилось как можно дольше. Ведь мне выпал, наконец, редкий шанс стоять рядом с предметом своего обожания.
— Что ж, мое дело предложить, — Эмми пожала плечами и добавила с оттенком презрения: — охотник.
Именно так и никак иначе она теперь обращалась ко мне. В ее устах это слово звучало столь пренебрежительно, как будто это, по меньшей мере, какое-то ругательство. Думаю, с похожим выражением в свое время куклуксклановцы произносили слово «негр», проявляя свое отвращение к этим, по их мнению, недочеловекам. Что-то подобное имела в виду и Амаранта. Когда она вела себя таким образом, я особенно четко ощущал, что мы находимся в разных лагерях и являемся, по сути дела, врагами.
Неожиданно пришло ясное осознание, что для меня будет лучше оказаться как можно дальше отсюда. Конечно, я всем сердцем верил, что Эмми не станет наносить вред моему организму, но сердце говорило одно, а разум твердил совсем другое. В конце концов я решил послушать именно его и сделал осторожный шаг к двери.
Не могу сказать, что я так уж сильно переместился, но мой маневр, разумеется, не укрылся от зорких глаз вампира. Уже в следующее мгновение Амаранта совершила практически неуловимое движение, схватила меня за руку и отбросила к клетке. Металл громко лязгнул за спиной, но выдержал вес тела (кузнец не обманул), и я медленно осел по решетке на пол. От сильного удара перед глазами все ненадолго померкло. Единственное, о чем я успел подумать, это о совершенной мною ошибке. Зря я настоял на том, чтобы Дима, играя на ноутбуке, надевал наушники. Вряд ли он теперь услышит, что здесь происходит.
Приоткрыв глаза, я выяснил, что лежу на спине. Голова и спина ныли, но в целом все было в порядке. Прикинув на глаз расстояние до двери, я привычно удивился, как легко Эмми удалось поднять меня и швырнуть через всю комнату.
Еще не совсем осознавая окружающее, инстинктивно попытался сесть. Неприятно удивила невозможность принять вертикальное положение. Меня что-то удерживало. Чуть приподняв голову, я понял, в чем дело. Сверху, уютно устроившись на моем животе, сидела Амаранта. Стройные ноги обхватили мои бедра, а руки надавили на плечи, прижав меня к полу и лишив возможности оказать хоть какое-то сопротивление. Но, честно говоря, не сильно и хотелось. Пикантность и двусмысленность такой позы направила мысли в определенном направлении. Но Амаранта, кажется, этого не заметила.
— Боишься? — повторила она все тот же вопрос. Но в этот раз Эмми ошиблась, приняв за признаки страха участившееся дыхание и расширившиеся зрачки. Если до этого ее предположение было стопроцентно верным, то теперь она была абсолютно неправа. Мои думы были как никогда далеки от опасности, которую представляла собой Амаранта. Я целиком и полностью сосредоточился на физическом контакте, всем телом ощущая Эмми. Мечтая о том, чтобы свести до минимума оставшиеся между нами сантиметры, застыл в болезненном предвкушении.
— Я задала тебе вопрос, — бархатистым голосом проворковала Амаранта, но я даже не думал отвечать. Не стоило портить такой прекрасный момент болтовней.
И, хотя глаза Эмми до сих пор оставались черными, а верхние резцы были длиннее обычного, она не потеряла привлекательности. Указательный палец девушки коснулся моей щеки, медленно спустился до шеи и остановился на сонной артерии, немного нажав на нее.
— Человеческая жизнь такая ненадежная штука, — прошептала Амаранта, не сводя взгляда с пульсирующей жилки. — Надавишь немного сильнее, и всему наступает конец, — Эмми говорила это с некой долей отстраненности, как будто меня не было в комнате, и она разговаривала сама с собой.
— Я не могу стать вампиром, — произнес я, чтобы обратить на себя ее внимание. Мне это удалось, и Эмми подняла взгляд на мое лицо. Она выглядела крайне задумчивой, как если бы решала какой-то важный вопрос. — Но я готов отдать тебе всю свою короткую и ненадежную жизнь. И быть с тобой до самого последнего вздоха. Клянусь, что никогда больше не брошу тебя.
Слова шли из самого сердца, и казалось, Амаранта, наконец, услышала. Она наклонилась вперед, так что ее лицо оказалось всего в паре сантиметров от моего. Наши губы разделяло лишь незначительное расстояние, словно она собиралась поцеловать меня. Об этом говорили и посветлевшие глаза, и снова вернувшие нормальные размеры клыки. Кровь прилила к лицу, и я, будучи не в силах ждать, сам приподнялся к ней навстречу, но в последний момент Эмми повернула голову вправо и, склонившись к моему уху, прошептала:
— Уже слишком поздно, — каждое слово наносило сокрушительный удар, растаптывая чудом уцелевшие островки надежды.
Сказав это. Амаранта резко поднялась на ноги и несколько секунд возвышалась надо мной. В синих глазах сквозило неприкрытое сожаление, а потом Эмми развернулась и выбежала прочь из комнаты.
Опустив голову на пол, я остался лежать там, где она меня оставила. Не было ни сил, ни желания подниматься. Амаранта окончательно потеряна — эта мысль отбойным молотком стучала в голове. Совершенно непонятно, что теперь делать. Нужно как-то встать и продолжить жить дальше, но я не уверен, что знаю, как. Да и стоит ли напрягаться? Гораздо проще лежать и жалеть себя.