Он бережет твой сон
Шрифт:
– К сожалению, звук и изображение были четкими и ясными.
– Почему «к сожалению»? – удивленно воззрилась на Чарли жена.
– Мама Хедди-Анна была пьяна.
Чарли доложил остальную часть истории, ничего не опуская, и закончил ярким описанием мамаши, шокировавшей своей выходкой высшее общество северного побережья.
Раздосадованная, Мардж стукнула кулаком по столу:
– Не могу поверить, что пропустила такое событие. Зачем я пошла на ту скучнейшую встречу? К тому же я была единственной, кто убил все выходные на нелегкое дело организации этого праздника. Чем я
Чарли допил кофе.
– Жаль, что я с тобой не пошел! Эта парочка сегодня будет в исключительно дурном настроении.
С языка чуть не сорвался рассказ о том, что стало очевидным для всех присутствующих на вечеринке: братья Баджетты после отъезда не возвращались в Валлонию. Гости явно разделяли мнение Хедди-Анны: «Вы очень плохие сыновья, раз ни разу не навестили свою мать».
Чарли никогда не нашел бы мужества признаться Мардж, что в полной мере разузнал о ситуации в Валлонии только после того, как слишком глубоко увяз. Джуниор и Эдди были заочно приговорены к пожизненному заключению за целый ряд преступлений, о которых адвокату не хотелось даже вспоминать. Братья никогда не смогут вернуться на родину, а он никогда не сможет от них отделаться.
В полном отчаянии Чарли встал, поцеловал Мардж в макушку, надел пальто, взял портфель и ушел.
Офисное здание Баджеттов, где работал Чарли, находилось в Роузвуд, в пятнадцати минутах езды от их поместья. Когда адвокат приехал, братья уже были там. Оба расположились в кабинете Джуниора, и, к изумлению Чарли, оба пребывали в удивительно хорошем настроении. Он-то ожидал, что придется как-то утихомиривать их ярость по поводу выходки мамаши на приеме.
По дороге из Литтл-Нека адвокат репетировал оправдательную речь: «Это я предложил пожертвовать деньги на пристройку крыла, устроить прием и подарить портрет. Однако спутниковое подключение было вашей идеей».
Но, конечно же, Чарли прекрасно понимал: все это просто жалкий лепет. Любой намек на то, что появление мамы не принесло удовольствия, был непростительным. В настоящее время братья наверняка поняли, что есть еще одна причина, почему прием стал колоссальным провалом.
Эстрадное представление. Они точно решили, что Нор Келли и Билли Кэмпбелл не оправдали ожиданий. «Скорее всего, винят Джул за предложение пригласить их, а меня – за найм». Повернув к парковке, адвокат вдруг вспомнил, насколько расстроенными вышли вчера артисты из кабинета Джуниора. Баджетты наверняка придрались к их исполнению «С днем рождения» во время связи с Валлонией.
Чарли неохотно выключил зажигание, вышел из машины и нажал на кнопку сигнализации на брелке. Волоча ноги, вошел в здание и поднялся на лифте на четвертый этаж, который целиком занимали якобы законные предприятия Баджеттов.
Причина раннего заседания состояла в том, что Джуниор заинтересовался приобретением нового сиоссетского автосалона, который начал приносить прибыль. Секретарь Джуниора еще не пришла. Чарли пробормотал приветствие сотруднице в приемной и подождал вызова, гадая, много ли времени потребуется на заключение сделки после того, как до владельца дойдет, что у него нет иного выбора, кроме как продать свой бизнес Баджеттам.
– Пусть войдет, – добродушно буркнул в интерком Джуниор.
Офис отделывал тот же декоратор, что щедро украшал особняк. Роскошный резной стол с глянцевым покрытием, желтые в полоску обои, темно-коричневый ковер с вытканными золотыми нитями инициалами братьев, тяжелые драпировки из коричневого атласа и застекленная миниатюрная деревня с сентиментальной табличкой «Наш родной дом» – вот только некоторые из достопримечательностей интерьера. Слева от двери вокруг сорокадюймового телевизора на стене группировались диван и кресла с полосатой обивкой.
Братья пили кофе и смотрели местный канал. Джуниор жестом указал Чарли на кресло рядом с собой.
– Хочу послушать новости.
– Уже шесть часов продолжается пожар на складе в Сиоссете, и огонь по-прежнему не утихает, – начал репортер. – Двое пожарных отравились дымом. Владелец склада, Ганс Крамер, перенес сердечный приступ прямо на месте и был увезен в реанимацию больницы святого Франциска…
Появились яркие кадры пылающего здания. Комбинированные съемки показывали то выстроившихся цепочкой пожарных, то растянувшегося на земле Ганса Крамера с прижатой к лицу кислородной маской.
– Достаточно, Эдди. Выключай, – встал Джуниор. – Все еще горит, да? Должно быть, поджег какой-то подонок.
– Наверняка неисправная проводка, – покачал головой Эдди. – Случается, правда, Джуниор?
Ганс Крамер. Чарли вспомнил это имя. Тот приходил в особняк к Джуниору. Один из тех, что брали у братьев «частный кредит». «Поджог сотворили Баджетты. Крамер не вернул вовремя займ, – с абсолютной уверенностью понял Чарли, – поэтому братья уничтожили его собственность».
Подобные сценарии разыгрывались и раньше. «Если полицейским удастся доказать, что Джуниор и Эдди как-то связаны с этим пожаром, то им придется иметь дело с еще одним обвинением в поджоге, – лихорадочно соображал Чарли, быстро оценивая ситуацию. – А если Крамер умрет, то им могут предъявить обвинение в непреднамеренном убийстве».
С другой стороны, вряд ли след приведет к Баджеттам. Те слишком осторожны. Наверняка Крамер подписал с ними кредитный договор с обычной на первый взгляд ставкой. Никто не узнает, что истинный процент наполовину больше. И уж, конечно, парень, подпаливший здание, не получает зарплату у бандитов. Для подобных делишек нанимают посторонних.
«Но если кто-то все-таки додумается связать этот пожар с Баджеттами, то братья поручат мне помочь людям забыть то, что они видели, или думают, что знают», – сокрушался адвокат.
– Эй, Чарли, чего такой мрачный? – спросил Джуниор. – Сегодня прекрасное утро.
– Действительно прекрасное, – повторил Эдди, вставая.
– Джул утверждает, что мама прекрасно смотрелась на экране, – добавил Джуниор. – Мамочка всегда любила граппу. По словам Джул, после того, как мы с братом вчера ушли в кабинет, все гости единодушно пришли к выводу, что наша мама просто очаровательна.
– Да, – согласился Эдди, ностальгически улыбнувшись.
– А еще те артисты. Очень даже. Я имею в виду, они действительно хорошо пели.