Он, другой и ты
Шрифт:
— Привет, кисуль, — слегка нервным тоном проговорил он в ответ на «алло». — Тут такое дело… У меня трихомониаз. Возможно, и у тебя тоже. Проверься, хорошо?
Саша взглянула на трубку, словно из нее высунулись щупальца.
— Что? — она не верила ушам.
— Трихомониаз, Сашк. Нужно полечиться…
С минуту Саша молчала в трубку, пока Денис что-то ей говорил. Она не слышала, не слушала. Бросив мобильник, девушка бегом почесала одеваться, а потом в ближайшую клинику. Там она заплатила две цены за скорость, чтобы уже на следующий день получить результаты анализов на все заболевания, передающиеся половым путем. Вернувшись
Саша быстро бросала в чемоданы свои шмотки, косметику, фен и утюг для волос. Она старалась не думать о грядущих результатах анализов и об ублюдке Бирюкове, который не соизволил натянуть гондон, прежде чем сунуть свой член в кого попало. Только ночью Саша позволила себе разрыдаться. Проревев пару часов, девушка стала считать. Последний раз они с Денисом спали около трех недель назад, так как он все время мотался по городам и весям, а у нее был сезонный завал с заказами. Она безумно надеялась, что всю эту заразу Денис подхватил недавно.
Рваный, беспокойный сон вырубил Сашку на пару часов лишь под утро, которое как ни удивительно, стало для нее добрейшим. Врач объявила, что по всем показателям ее вагина чиста, даже молочницы не было. С полегчавшим сердцем она рванула домой, вернее, туда, где до недавнего времени был ее дом. Не разводя лишних сантиментов, Саша написала заявление об увольнении, которое оставила на столе вместе с запиской, в которой просила Дениса передать его своему бывшему шефу. Она не без волнения позвонила на работу и призналась боссу, который считался другом семьи, что эту самую семью она ликвидирует, и сама ликвидируется из Москвы, а следовательно, и из его конторы. Начальник, как Сашке показалось, отнесся к ее решению слегка легкомысленно, велев ей отдохнуть, подумать и дать точный ответ через пару недель. Девушка, конечно, не стала убеждать его, что не вернется.
Вызвав такси, Сашка закидала в него свои чемоданы и двинула на вокзал, где взяла билет до города, в котором познакомилась с Денисом, и в котором ее никто не ждал. Сон кружил голову тупой болью, но сознание не отключалось, мучая девушку мыслями, образами, воспоминаниями. Сашка снова и снова смахивала слезы, зная, что прольет их еще немало, рассказывая обо всем маме, подругам. Она предвкушала жалость и недоумение, готовилась корчить из себя сильную и волевую, хотя душа была порвана в клочья.
Прибыв на вокзал, Саша столкнулась с проблемой передвижения. Ей нужно было купить билет до родного городка, но с двумя чемоданами и сумкой это было почти невозможно. Такси на вокзале брать не хотелось, потому что водилы драли три шкуры. У нее, конечно, имелись неплохие сбережения, но в положении беженца, без каких-то перспектив, она решила не сорить деньгами. Саша достала телефон, вспоминая, у кого из знакомых есть машина или знакомые таксисты, которые бы доставили ее за умеренную плату. Не задумываясь, она вызвала Костю, но тут же скинула, понимая, как жестко затупила. К сожалению, дозвон уже прошел, и Бирюков-старший тут же перезвонил.
— Здорово, систер, — радостно поприветствовал ее Кос.
— Не брат ты мне, гнида черножопая*, - на автопилоте ответила Сашка словами Данилы Багрова.
А потом начала истерически ржать. Не впервые Саша реагировала на стрессовые ситуации смехом, вот и сейчас ее накрыло бурным хохотунчиком. Девушка едва взяла себя в руки, но было поздно — Костика она уже перепугала.
— Сашка, ты в порядке? Пожалуйста, скажи, что все хорошо…
— Я подаю на развод, Кость. Но, пожалуй, это даже хорошо.
— Ты в Москве?
— Нет, в городе. Сижу на вокзале.
— Я буду через пятнадцать минут.
Не успела она и вякнуть в знак протеста, как Костя повесил трубку. Саша закурила, решив, что все и правда к лучшему. В честь старой дружбы Кос должен согласиться подкинуть ее к маме за вменяемую плату, а заодно передаст Денису, чтобы тот готовился снова стать свободным, как ветер, ведь в записке она ему этого даже не сообщила, понадеявшись на красноречие пустых полок. Сашка глубоко затянулась, снова чувствуя, как по щекам катятся слезы. Видимо, все ее истории любви обречены заканчиваться на этом вокзале. Пускай сейчас она была почти уверена, что любила Дениса неправильно, не так сильно, не так, как он любил ее, но все же, любила. Она хотела остановиться с ним, прожить жизнь, родить детей, состариться, хотела просто быть счастливой. Но не вышло. Не срослось. Не получилось.
— Завязываю. Нет, серьезно, завязываю с этим дерьмом, — в сто пятый раз повторяла про себя Сашка, утирая слезы и давясь сто пятой сигаретой. Она сама не понимала, с чем именно должна завязать: то ли с рыданиями, то ли с курением, то ли с любовью, от которой она сбежала.
— Эй, — теплые пальцы легли на ее щеки и подняли заплаканные глаза к небу.
Сашка разрыдалась еще сильнее, утонув в Костиных объятиях. Она слабо соображала, что он говорил, просто слушала голос своего почти не родственника, который словно бальзам пропитывал ее кровоточащие раны. Кос куда-то повел ее, а потом девушка помнила только машину, в которой отключилась. Саша проснулась на диване в квартире Костика. Она несколько раз пыталась заснуть снова, не желая возвращаться в реальность, но с кухни слишком заманчиво пах кофе. Зная, что все равно придется поговорить с Бирюковым-старшим, она двинула на запах.
Как радушный хозяин, Костя сначала сообщил, что она проспала почти восемнадцать часов, и загнал девушку в душ. После мытья и кофе Саша почувствовала себя намного лучше. Не дожидаясь наводящих вопросов, она выложила Косте всю правду об их с Денисом браке, стараясь не быть слишком предвзятой. Сашка вполне была готова к тому, что старший брат будет выгораживать Дениса, петь песни о мужской природе, возможно, даже в чем — то ее обвинит, но Кос удивил ее.
— Вот гаденыш мелкий, — процедил парень сквозь зубы. — Мог бы хоть гондон натянуть.
— Не говори, — кивнула Саша, прихлебывая остывший за рассказом кофе.
— Если честно, я вообще не понимаю, зачем вы поженились. Без обид, Сашк, ты мне очень нравишься. Да чего там, я уж давно считаю тебя своей сестрой, но ты же не любишь его, никогда не любила. Иначе не сидела бы сейчас такая спокойная.
— Я старалась его любить, Кос. Правда. Ты не поймешь, наверное, но девочкам очень хочется сказки. Чтобы свадьба, семья и дом, дети, муж, который не изменяет…
— Чего это я не пойму? Сам бы не против обзавестись всем этим.