Он мне приснился. Тени

Зартайская Ирина

– Надеюсь, ты взяла с собой пару-тройку слезливых книжек, чтобы мы могли вдоволь поплакать? – спросила Янка перед отъездом.

Кира передразнила её и ничего не ответила.

Ну, конечно, взяла. На прошлой неделе папа принёс ей «Ярмарку Тщеславия» Уильяма Теккерея, такую толстую, что Кира рассчитывала читать её как минимум месяц. Книжка значительно прибавила веса рюкзаку, но Киру это не остановило.

– Это что, на лето задали? – спросила Янка, перегнувшись через спинку кровати.

Кира разбирала свои вещи и раскладывала

их в тумбочке.

– Папа подарил, – коротко ответила она.

Янка откинулась на подушки.

– Я-ясно. Нет, а всё-таки интересно, что с нашим полем случилось?

Кира не знала, что случилось с полем. Она посмотрела на Янку, отрешённо уставившуюся в потолок.

– Слушай, – сказала она наконец. – Наплюй ты на этих футболистов, сдались они тебе!

Янка очнулась.

– Если бы сдались, я бы не переживала, – она потянула вверх простынку. – Подняли бы они белый флаг над полем, посмотрели бы на меня вот так, – Янка подняла брови, сделала несчастные глаза – взгляд побитой собаки. – Сдаёмся, Янка, выбирай, кого душа твоя пожелает!

– И стояли бы перед тобой, выстроившись в шеренгу, а ты бы говорила, качая головой: «Ну не знаю, мальчики, все вы какие-то… не айс!»

Янка от смеха свалилась с кровати, да так здорово грохнулась, что Варвара Александровна из-за стенки обеспокоенно спросила:

– Чего там у вас такое делается?

– Ничего, бабуля, – отозвалась Янка, давясь от хохота. – Это Кира свою книжку уронила.

А Кира добавила:

– Футбольную энциклопедию.

– Яночка, сходили бы вы к Вертухиным, а то неудобно как-то, – сказала бабушка за обедом.

Янка скривилась.

– А кто это? – поинтересовалась Кира. – Ты про них ничего не говорила.

Девочки сидели на веранде и лениво ворочали ложкой в тарелке с окрошкой.

– Прекрасные люди, и сын у них просто золото, – продекламировала Янка, возведя глаза к потолку. – Бабуля, ну неужели это так необходимо? Они ведь нас не трогают.

Варвара Александровна покачала головой:

– Зря ты так. Марк хороший мальчик, вы с ним всё детство…

– … в одной песочнице играли, – закончила за неё Янка. – Не надо мне каждый раз об этом напоминать. Мы же с ним куличи делали, а не ребёнка.

Кира, сдержав смех, уставилась в тарелку. Варвара Александровна нахмурилась:

– Я им обещала сапоги резиновые отдать, которые у нас в сарае стоят. Сходи и отнеси.

С этими словами она вышла из-за стола и зашаркала тапочками по деревянному полу.

– Ты чего? – спросила Кира шёпотом.

– Да ну их! – Янка плюхнула ложку в суп, да так, что брызги снова заляпали скатерть.

– Ты мне про Марка ничего не говорила, – сказала Кира разглядывая капли. – Совсем ужас?

– Ещё хуже, – Янка вытянулась по струнке и, сделав жест, будто поправляет на носу очки, сказала гнусавым голосом: – «Здравствуйте, Яна Валерьевна! Как ваши дела? А я сегодня огурцы посадил».

– Действительно ужас, – Кира подхватила чуть было не слетевшую со стола ложку. – Он что, садовод?

– Хуже, – Янка села и отломила кусок хлеба. – Отличник.

Послышались шаркающие шаги, и девочки срочно принялись доедать окрошку. В дверях появилась бабушка с полной миской клубники.

Нельзя сказать, чтобы Кире уж очень не нравились отличники. Она и сама хорошо училась, а вот Янка редко получала пятёрки.

– Чего плохого в тройке? – пожимала она плечами. – Это же «удовлетворительно». Значит, родители должны быть удовлетворены.

Кира так не считала. Но никогда не перечила подруге.

Однако, когда они подходили к дому Вертухиных, держа в руках зелёные резиновые сапоги, Кира представляла себе Марка-отличника каким-то уж совсем противным типом. Он-де и страшен как смертный грех, и волосы у него на пробор расчёсаны, как у мальчика из воскресной школы, и шепелявит, и очки носит толстые, в роговой оправе. В общем, тот ещё красавец. К тому же, по словам Янки, Марк влюблён в неё с самого детства и каждое лето забрасывает цветами, глупыми открытками и плюшевыми медведями.

Короче говоря, к тому моменту, как девочки постучали в дверь, в голове у Киры сложился отчётливый и далеко не самый привлекательный образ.

Открыла им симпатичная молодая женщина в переднике с вышитыми вишенками.

– Здрасьте, тёть Тань! – отчеканила Янка и улыбнулась во весь рот.

– Марк! – позвала тётя Таня. – Смотри-ка, кто пришёл! – и обратилась к Янке: – Как ты выросла! Просто красавица! А это, должно быть, твоя подруга?

Кира поздоровалась, и Янка представила её:

– Кира, моя одноклассница. Мы с ней вместе…

– Учитесь вместе. Это я поняла, – тётя Таня заправила за ухо растрепавшиеся локоны.

Янка протянула ей пакет:

– Мы вам сапоги принесли. Резиновые.

– Вот спасибо! Да что же мы на пороге-то стоим? Проходите, я как раз клубнику собрала.

Янка икнула.

– Ой, спасибо, мы только что…

Но тётя Таня уже не слушала. Она кричала откуда-то из глубины дома:

– Марк, к тебе гости! – и потом в сторону двери: – Девочки, ну где же вы там застряли?

Янка пожала плечами и взяла Киру за Руку.

– Держись, – сказала она и склонила голову набок. – «Здравствуйте!»

Тётя Таня расставляла тарелки.

– Марк сейчас спустится, он на чердаке. Чинит что-то.

Кира с Янкой сели на угловой диванчик и огляделись по сторонам. Ярко освещённая кухня была вся увешана картинами. На одной городской пейзаж с портом, на другой пионы, на третьей лодка у пристани.

– Это всё Марк нарисовал, – пояснила тётя Таня.

Янка многозначительно кивнула и ткнула Киру локтем. Кира вздрогнула.