Он – мой лёд

Борискова Ольга

– Забудь, – шепнула я самой себе и поднялась. Посидела на дорожку и хватит.

Надев любимый свитер, я выкатила чемоданы в коридор, глянула в зеркало, в которое смотрелась столько раз и, вызвав такси, застегнула пуховик.

В последний момент сняла с ключей подаренный одной из болельщиц ещё давным-давно маленький брелок – сердечко и убрала в карман. В память о той девочке, которой была когда-то. Которую надеялась вернуть.

Через несколько минут таксист уже убирал мои вещи в багажник.

– У

меня ещё один чемодан и сумка, – предупредила я.

Поймала его заинтересованный взгляд, но объяснять ничего не стала и быстро, едва ли не бегом, пошла обратно к подъезду. Войдя в кабинку лифта, посмотрела на дисплей телефона и немного успокоилась – времени до вечерних пробок оставалось ещё достаточно, и до аэропорта я надеялась добраться без проблем.

Вот только не успела я оказаться на лестничной площадке, взгляду моему предстал опирающийся на ручку чемодана Тимур. На ручку моего небольшого розового чемодана…

– Куда собралась? – вкрадчиво осведомился он, неспешно направившись ко мне.

В каждом его кажущимся на первый взгляд небрежном движении скрывалось нечто такое… нечто, от чего мне хотелось нырнуть обратно в лифт. И плевать на вещи! Главное – коньки и документы, всё остальное – не так важно. Бежать прочь.

Вот только взгляд его приковал меня к месту, не давая даже шелохнуться.

– Я уезжаю, – выпалила я, собрав волю в кулак.

Тим смотрел на меня, не отводя взгляда. То, что я видела в его глазах, говорило лишь об одном – мне нужно бежать. Бежать без оглядки!

– Куда? – снова спросил он, подходя всё ближе и ближе. До тех пор, пока внезапно, стремительно не оказался совсем рядом. – Куда?! – процедил, прижимая меня к стене.

В последнее время он делал это всё чаще. Привыкшая к его близости на льду, к прикосновениям, я всё равно не могла спокойно воспринимать это. На льду, и вот так… Это было другим.

Меня опять затрясло. От злости, от поднявшейся внутри тревоги, от осознания, что сейчас середина рабочего дня, и мы тут совсем одни.

На что он способен?! Этого я не знала.

– От тебя подальше! – выкрикнула, дрожа. – Не важно куда! Это уже не твоё дело! С тобой я больше выступать не буду. Хватит!

– Ты никуда не поедешь, – как и там, в Федерации, он склонился совсем близко, опалил моё лицо жаром дыхания. – Никуда, Оля. Даже не думай об этом.

– Почему?! – я попыталась высвободиться, но он толкнул меня снова, впечатал в стену.

– Потому что я так сказал.

Я усмехнулась, покачала головой.

Он так сказал?! Гнев, что разгорался внутри, вспыхнул подобно яркому пламени.

– Твои слова для меня больше ничего не значат, – глядя прямо ему в глаза, ответила я. – И ты тоже больше для меня ничего не значишь. Ни ты, ни моя мать. Я уезжаю,

Тим, – повторила как можно твёрже и сдержаннее. – И на этом всё.

– Всё? – неожиданно он схватил меня за подбородок и большим пальцем прошёлся по губе. – Всё? – ещё тише, медленно поглаживая.

Уголок его губ презрительно дрогнул. Он словно изучал моё лицо, обвязанную шарфом шею. Отпустил и, взяв за кончики шарфа, резко дёрнул на себя.

Вскрикнув, я буквально повалилась в его руки.

– Пусти! – зашипела, упираясь ему в грудь, пнула его коленкой.

Не знаю, откуда у меня взялось столько сил и решимости. Руки его сжимались вокруг меня стальным кольцом, а я продолжала вырываться до тех пор, пока дыхание не сбилось.

– Ты… – ударила его по ноге ещё раз.

Неожиданно ладонь его оказалась под моей курткой, прямо на голом животе. Судорожно вдохнув, я напряглась всем телом.

– Я тебя ненавижу, – кончиками пальцев очертив мой пупок, просипел Богданов прямо у меня над ухом и, резко разжав руки, грубо оттолкнул от себя.

Я налетела на собственный чемодан, порывисто обернулась, но на лестнице Тимура уже не было. Только быстрый звук удаляющихся вниз по лестничным пролётам шагов напоминал о том, что только что он был тут.

Звук шагов и невидимые ожоги от его прикосновений, оставленные на моей коже.

Телефон в который раз зазвонил, и в который раз на вызов я не ответила. Что могла сказать мне мама, я знала слишком хорошо, как знала и то, что не хочу слышать этого.

– Может быть, всё-таки стоит ответить? – взглянул на меня таксист через зеркало заднего вида.

– Не стоит, – вздохнула я. Посмотрела в окно, сжимая мобильный в руке и, немного помедлив, добавила номер в список заблокированных. На день-два, а потом…

Потом она убедится в том, что мой переход в группу другого специалиста – не блеф, и звонить перестанет. В этом я даже не сомневалась. Слишком хорошо я знала собственную мать. Куда лучше, чем она меня.

– Спасибо большое, – поблагодарила я, когда мы подъехали ко входу в здание аэропорта. Выглянула в окно, пытаясь различить среди остальных Пашку, но видно его не было.

Выйдя на улицу, набрала ему. Гудок сменялся гудком…

– Ваши вещи, – таксист поставил возле меня последний чемодан. Я снова поблагодарила его, пытаясь сообразить, что делать. Билет у меня, конечно, в телефоне, но вещи…

– Кого-то потеряла? – на талию мою неожиданно легли ладони.

Резко оглянувшись, я увидела стоящего прямо передо мной Пашку и, качнув головой, убрала мобильный в карман. На губах его играла едва заметная улыбка, во взгляде отражалось удовлетворение.

– Я надеялся, что ты приедешь, – сжал он мою ладонь и отпустил.