Он не любит меня
Шрифт:
— О Боже, что это за запах? — Говорит Джен, корча рожу и морща нос, глядя на меня, закрывая лицо рукой.
Думаю, я знаю, кто стоит за сыром и фотками крысы. Сучка.
— Это от той уличной крысы. — Она смотрит на Тайлера. — Ты хоть дашь ей совет по гигиене? — Ее глаза находят мои, и Кай ухмыляется.
Он думает, что это смешно. Что случилось с чувствительным Каем, который защищал моего кота? Судя по выражению его лица, этого Кай не существует. Это настоящий Кай.
— Оставь ее в покое, Джен. —
— Я просто указываю на это. Ты должен объяснить ей. Я имею в виду, что ее пизда воняет.
— Я думаю, тебе стоит беспокоиться о том, где был член, на котором ты только что ездила, прежде чем говорить о чьей-то еще дырке. Перестань быть неуверенной в себе, высокомерной шлюхой. Это приводит только к отчаянию, но такие шлюхи, как ты, не могут справиться с вещами, которые ты не можешь контролировать. Вот почему ты позволяешь парням обращаться с тобой как с дерьмом, — огрызаюсь я.
— Что ты мне сказала? — Рычит она.
Я встаю со стула и сую ей в лицо книгу, которую она испортила.
— Ты слышала, что я сказала. — Говорю я сквозь зубы, поднося книгу к ее лицу, ее глаза расширяются. Она никогда не думала, что у меня есть характер. Я следила за собой, но я не могу выдержать слишком много. — Продолжай класть сыр и дерьмо в мой шкафчик и посмотри, что я сделаю дальше, тупая пизда. Мне надоели твои детские игры.
— Сядь, Рубиана.
Я резко поворачиваю голову, чтобы посмотреть на Кая, сидящего позади нее и защищающего ее. Ярость течет по моим венам, как яд. Его лицо жесткое, а его черные глаза непроницаемы. Я наклоняюсь к нему, капюшон моей толстовки соскальзывает.
— Или что? — Угрожаю я тихим голосом. — Что ты собираешься сделать, а? Пнуть меня под зад? Сказать, чтобы я не трахала твою маленькую задницу?
— Не угрожай мне. Это не пойдет тебе на пользу.
Ох, же ублюдок. Я саркастически смеюсь в голос.
— Давай. Я тебя не боюсь. — Я поворачиваю голову к Джен. — Никого из вас.
— Тронешь меня, и я арестую тебя, как малолетнюю преступницу, которой ты и являешься, — предупреждает Джен.
Я наклоняю голову.
— Сучка, ты даже не сможешь набрать 911, когда я закончу с тобой. Но давай не будем забегать вперед. — Я понижаю голос до шепота. — Сейчас люди смотрят на нас. Но когда их нет, начинается настоящее веселье.
— Иди на хуй. Вот почему ты здесь никому не нужна. Ты ничто, вот почему твои родители даже не хотели тебя. Ты просто пустышка.
— По крайней мере, я не из тех, кто легко трахается с кем попало.
Она смеется.
— Ты просто завидуешь, что один из самых горячих парней в этой школе хочет меня все время.
В классе тишина, и я нахожу взглядом Кая, когда он сгорбился на своем стуле с самодовольной улыбкой на лице.
— Как ни странно, меня не интересует обманщик, лжец, наносящий удары
Он напрягается, и его ноздри раздуваются.
— Сядь, пока я не выставил тебя из класса.
— Не беспокойся. Я как раз собиралась уходить.
Я подхожу к своей парте, и Тайлер встает.
— Рубиана, оставайся в классе. Не слушай их, — умоляет он.
Я хватаю свои вещи.
— Со мной все хорошо.
— Почему ты уходишь? Ты не можешь пропустить занятие… ты же знаешь.
— Не волнуйся. Можешь сказать отцу, что я облажалась, как обычно. — Я поворачиваюсь и иду по проходу.
— Отпусти ее, Тайлер. Она хороша в этом. Как сказала Джен, она здесь никому не нужна. Она все равно воняет, чувак, — саркастически говорит Кай.
Все смеются, и моя грудь сжимается. Я нахожу взглядом Кая, и мои ноздри раздуваются.
Он делает движение пальцами, отгоняя меня.
— Беги, уродка.
Слово «уродка» говорит мне, что он также стоял за словом, написанным на моем шкафчике. Он знал о сыре и маленьких проделках Джен. Это нормально, и я в игре…
Он хочет битвы. Я принесу ему войну.
***
Я сижу в кафетерии одна. Я уверена, что слухи о моей угрозе Джен и Каю разойдутся, но мне все равно. Странно, что Тайлер пытался защитить меня, а не смеялся вместе со своими друзьями. Вероятно, он просто боялся ввязаться в спор с отцом о том, как он позволяет своим друзьям обращаться со мной. Так что он тоже может идти к черту.
Я вышла из класса, потому что не доверяла себе рядом с Джен и остальными. Я бы ударила ее прямо в лицо. Я не могу понять, почему Кай обращается со мной как с дерьмом. Я оставила ему письмо. Я попрощалась с ним. Большое дело.
У меня больше нет с ним занятий, но в следующий раз, когда я его увижу, я собираюсь столкнуться с Каем, потому что хочу знать, почему.
— П-привет, — приветствует меня Патрик, прежде чем сесть передо мной, как он делает каждый день за обедом.
— Привет, — говорю я, откусывая твёрдое шоколадное печенье, которое всем давали за обедом. На вкус как картон, но я ела и похуже.
Он смотрит на печенье, которое я держу, и глотает, сделав глоток из термоса.
— Оно на вкус от-отвратительное. Как ты можешь его есть?
Я смотрю на печенье, прежде чем повернуть его в руке, а затем снова смотрю на него.
— Это лучше, чем ничего… и я ела много такого в своей жизни.
Он указывает.
— Все что угодно будет лучше этого печенья.
Я потираю губы, откусив ещё один кусочек.
— Там, откуда я родом, тебе повезет, что ты вообще хоть что-то сможешь попробовать. Поверь мне, это не так уж и плохо.
Его взгляд смягчается.
— Пп-прости.
Я наклоняю голову.
— За что ты извиняешься? Ты ничего не сделал.