Он, она и пушистый детектив
Шрифт:
Тут воскресший Лазарь вдруг опустился на колени и проговорил: «Простите меня, пожалуйста, все», – и поклонился до земли, уткнувшись лбом в пол. Я бы, может, и извинил его, на него я зла не держал, он мне был никто, и я его не оплакивал – да только не уверен был: отпущение грехов, о коем он молит, – чистая монета или снова игра?
– Вставай, шут гороховый! – зло проговорила Марина, но я заметил, что в глубине души она, пожалуй, восхищается актерскими и йогическими талантами невенчанного супруга, которому удалось провести и ее, и всех прочих на мякине.
Эльвира выглядела
– Теперь нам надо, – проговорила она, – урегулировать кое-какие юридические формальности. Начнем с вас, Павел. Вы прекрасно держались.
Она достала из своей объемистой сумки отпечатанную на принтере бумагу официального вида и протянула ее мне. То был договор между мною, Павлом Синичкиным, и продюсерской компанией «Эльвира-плюс»: за исполнение роли в документальном шоу «Кухонное следствие» и последующее отчуждение в пользу компании прав на использование моего изображения мне полагался гонорар в размере 6000 (шести тысяч) рублей. Подготовились, значит, заранее и фамилию мою вписали.
– Да вы смеетесь, что ли? – Я вернул документ продюсерше.
– Идемте, – она решительно взяла меня под руку и вывела во двор, где не было никаких видеокамер.
– Вас что, не устраивает сумма? – начала она. – Нормальный гонорар для начинающего актера. Сто долларов за съемочный день.
– Я не актер, и я не хотел сниматься. И не хочу.
– Хорошо, пусть будет триста долларов.
– Вы меня не поняли. Я не желаю освещать своим присутствием это ваше «шоу», построенное на лжи и обмане.
– Пятьсот баксов, но это потолок.
– До свидания.
– Послушайте, Павел! Я, конечно, не видела отснятый материал и могу судить только по своим впечатлениям на площадке, но, поверьте мне, у нас получилось прекрасное шоу. У него будет отличный рейтинг, и его мало того что будут смотреть – о нем начнут говорить, а это гораздо более значимое достижение. Вы в одночасье станете знаменитым, популярным. Это и вашему бизнесу очень поспособствует – вы даже не представляете, насколько сильно. И потом: это только начало. Я и впрямь готова делать постоянное шоу с вами. Я сделаю вас звездой!
– Вы не поняли меня, – вздохнул я. – У вас одно на уме: шоу, рейтинг, звездность. Вы, телевизионщики и киношники, на этом помешались. Вы думаете, что в мире ничего, кроме этого, не существует. Что на этой ерунде свет клином сошелся. И люди, ради того, чтобы засветиться на экране телевизора, готовы на все.
– А это разве не так? – иронически проговорила Эльвира.
– Нет, моя дорогая, не так. Совсем не так. И я вам это докажу. Хотя бы тем, что ничего подписывать я не буду и ни в каких ваших представлениях участвовать не желаю.
Я отстранил ее и зашагал к своей машине. Если признаться, чувствовал я себя довольно тошно. Эльвира, при деятельном участии Кати, развела меня как лоха. А я купился: весна, девушка-артистка, акварелька в подарок. Фу. Я не любил, когда меня разводят и когда я покупаюсь.
Я подошел к своей машине, но тут меня нагнала Катя. Я не знал, этот порыв – ее ли собственная инициатива, или продюсерша надоумила. Выглядела девушка искренней, но кто их знает, актрисуль,
– Послушай, Паша, – заговорила она, – ты прости меня. Прости, ради бога. Да, это была идея Эльвиры, и это по ее заданию я искала тебя. Наврала про журналистку. Но я ведь нашла. И никто ведь не заставлял меня ни быть с тобой, ни спать с тобой. Я все сама, по своей инициативе и зову сердца. Шоу – это все бред и тлен. Не хочешь, и не надо, Господь с ним. Ты только, пожалуйста, не уходи от меня, только останься.
Да, возможно, и даже наверняка, в ее монологе был элемент игры – но женщины ведь всегда играют, не правда ли? Но надо отдать ей должное: она меня впечатлила.
– Я подумаю, – сказал я. – Но здесь я оставаться больше не хочу.
– Я поеду с тобой.
– Нет. Мне надо побыть одному, подумать.
– Кто же меня в Москву довезет?
– Попросишь свою Эльвиру.
– Пашенька, ну как ты поедешь, ты ведь пил?!
– А ты разве не заметила – весь сегодняшний вечер только минералку. Как знал, что мне фигурять в главной роли.
– Пожалуйста, будь осторожен.
Я сел за руль, закрыл дверцу.
Катя с виноватым видом помахала мне на прощание.
Через пару минут я въехал в лес. Грунтовка вела через сосновый бор, в нем уже стемнело, и птицы, что гомонили здесь с самого рассвета, наконец утихли. Фары дальнего света выхватывали то песчаную дорогу и лужи на ней, то мох пообочь и янтарные стволы сосен. Я выключил кондиционер и открыл все окна. Свежайший, холодный весенний воздух наполнял машину и мои легкие.
Вот продышусь, проветрюсь перед Москвой, думал я, а завтра, на свежую голову, пойму, как мне быть и что делать дальше – с Катей и вообще.
Авторы благодарят за помощь в подготовке рассказа частного детектива Олега Пытова.
Валерия Вербинина
Богиня весны
1
Ах, как хороша, как нежна, как упоительна весна – но вдвойне хороша она в прекрасном городе Париже. Вдоль бульваров каштаны распустили зеленые гривы, воздух пронизан золотом, и даже лошади, уносящие в сказочные дали какой-нибудь ладный, словно игрушечный, экипаж, цокают копытами по-особому звонко. Всюду праздник – в беззаботном смехе детей, в глазах кошек, которые щурятся на солнце, лежа на подоконниках, в оживленных лицах хорошеньких женщин. Даже угрюмый Рейно, в чьи обязанности входит приглядывать за порядком на улице Риволи, и тот преподнес мадемуазель Николетт, горничной из дома двести бис, букетик собственноручно сорванных цветов. И плутовка приняла подарок, даром что предметом ее мечтаний был вовсе не этот усатый брюнет с унылой физиономией язвенника, а слесарь Монливе, блондин и весельчак, который не так давно чинил в особняке замок. Но в конце концов, мало ли что – вдруг слесарь, к примеру, окажется женатым, тогда и унылый полицейский на что-нибудь сгодится. Николетт была так создана, что не строила далеко идущих планов.