Он & Она
Шрифт:
Ласковые волны с мягким шелестом набегали на золотой песок. Теплый ветер, дувший с океана, играл листьями мангового дерева и заставлял поскрипывать старую кокосовую пальму, в тени которой весьма удобно расположились два шезлонга. Томно раскинувшись на одном из них, молодая женщина наслаждалась изысканным отдыхом и неторопливо рассказывала своему спутнику, сидевшему на втором шезлонге, увлекательную историю. Мужчина слушал напряженно, но не перебивал: все его тело выражало нервозность и желание исчезнуть – он сидел, подтянув к себе колени и опустив на них голову. Его мощные руки крепко обхватывали загорелые лодыжки. Китаянка, которая пару часов назад делала ему расслабляющий массаж, давно была отправлена восвояси, получив вместо чаевых нагоняй от клиента.
Девушка закончила рассказ и неторопливо перевернулась на спину.
– Ну вот, теперь ты все знаешь.
– Много лет ведь прошло, – словно превозмогая боль, прохрипел Иван, – неужели ты не забыла?!
– Детей, – она бросила на него презрительный взгляд, – невозможно забыть.
– Но…
Олеся торопливо перебила его:
– Мой сын всегда рядом со мной!
Услышав железные нотки в ее голосе, Иван не решился перечить и несколько минут горестно молчал.
– А я, – голос его срывался, – делал все, чтобы забыть. Думал, смогу заглушить, выбросить из головы. Пил. Уехал в Москву: дома все напоминало. Занялся тут черте чем, лишь бы заняться. Но то и дело…
– Что?
– Снился он мне, – Иван нервно повел плечом, – крошечный, с моим лицом и твоими глазами. Я думал, забыть – значит, выжить. Ты понимаешь?
– Да.
– Значит, – Иван помолчал, а потом решился, – у нас никогда больше не будет детей?
– Зачем тебе дети? – Олеся с горечью усмехнулась. – Бог ошибок не повторяет.
– Но ты ведь простила меня, – он смотрел на нее с ужасом, словно все произошло только вчера, – мы будем вместе?
– Если хочешь, – Леся безразлично пожала плечами, – можем и пожениться. Ты мужчина, за тобой выбор. Только не забывай, что согласился на брачный контракт.
– П-помню, – Ивану сделалось не по себе: ласковое шипение моря и тропическое солнце теперь не радовали, а пугали его, – но на каких условиях?
– На очень простых, – Олеся стала покусывать кончик пряди своих длинных волос, – и честных, мне кажется: я буду единственной хозяйкой всех капиталов. Ни на деньги, ни на имущество ты не сможешь претендовать.
– Какое еще имущество? – Иван изумленно таращил на Олесю глаза.
– Господи, – она утомленно вздохнула, – тебе-то какая разница? Я же сказала: собираюсь открыть детский медицинский центр в Пригорске, хочу снять фильм. Да мало ли у меня планов! Двадцать миллионов – неплохой капитал для начала. А дальше посмотрим.
– Как двадцать миллионов?! – Иван вскочил на ноги и угрожающе навис над Олесей. – А где же моя доля? Ты меня кинуть решила?!
– Почему же? – Олеся посмотрела на него с грустью и широко обвела рукой море и пляж. – Вот твоя доля: наш чудный отдых на волшебном острове Тартл. Ты же мечтал.
– Что?!
– В общем, как знаешь. – Олеся встала и накинула на плечи белоснежный халат. – Хочешь, соглашайся, не хочешь – отправляйся на все четыре стороны.
– Деньги на двух разных счетах! – Иван схватил Олесю за плечи, сжал их до боли и не отпускал. – Тот, на который платила Анна, – мой!
– Ошибаешься, – Олеся решительно сбросила его руки, – тех двух счетов уже не существует в природе. Есть один-единственный на мое имя в Швейцарии.
– Ты, – он вдруг заорал, перестав контролировать себя, – ты признавалась мне в любви! Говорила, что обвести вокруг пальца Котовых – это моя идея!
– Иван, – Олеся задумчиво улыбалась, глядя на море, окрасившееся первыми всполохами заката, – мне нужен был помощник, чтобы провернуть это дело. Актриса я или нет? А теперь сам решай, как дальше быть: ты же мужчина!