Она исчезла
Шрифт:
Просто фу.
Но я сказал себе, что не буду выжигать ревностью свои мозги.
Моя главная цель: вытащить Римку из беды.
Этот «Пан» становился, конечно, подозреваемым номер один. Не случайно при любых бытовых преступлениях прежде всего думают на полового партнера. А он явно был им.
Одно только «но»: встречаться они собирались сегодня. И никаких не было данных, что переменили свои планы в сторону ускорения.
А пропала моя помощница вчера.
Перерешили? Римка рванула-таки к нему? Договорилась о внезапной
Однако имелся в мессенджере другой чувак. С ним переписка оказалась не настолько знойной. И началась она совсем недавно, дней семь назад.
Тот звался «Ромео». Его изображения на аватарке не было. Только силуэт, словно вырезанный из бумаги профиль, неизвестно чей.
«Ромео» с Римкой, с одной стороны, флиртовал: «Когда мы увидимся, ты точно ни о чем не пожалеешь». А с другой – намекал на потрясающей выгодности дельце: «Поверь, мы с тобой можем поднять бабла столько, что будем обеспечены до конца жизни!»
На резонный Римкин вопрос: «А зачем я тебе понадобилась? Боишься в одиночку деньги не унести?» – отвечал: «Расскажу лично, скоро все узнаешь».
И вот с этим «Ромео» Римка договаривалась о встрече в тот вечер, когда пропала, – вчера.
Телефоны обоих ухажеров имелись в контактах, и я немедленно позвонил обоим: сперва «Ромео», потом «Пану».
Увы, увы! У обоих номера оказались, как меланхолично сообщил автоответчик, «вне зоны приема».
Тогда я сосредоточился на рандеву, о котором вчера в девять вечера сговорились моя помощница и «Ромео»: ресторан «Осетр и Окунь», улица Вавилова.
Я открыл карту, осмотрел прилегающий район: метро «Академическая», улицы Ферсмана, Губкина, Ляпунова. Потом стал задавать в поисковике в разделе «Новости» все вышеуказанные именования.
И тут меня ждало неожиданное и неприятное открытие.
Телеграм-канал «Москва-Криминал» меланхолически сообщал в заметке, датированной вчерашним поздним вечером:
«23.15. Жители дома номер девять по улице Ферсмана услышали под окном стрельбу. По свидетельству очевидцев, огонь велся из проезжавшей по дороге иномарки. Мишенью, как поведали правоохранителям свидетели, оказалась проходившая по тротуару парочка. Однако мужчина-пешеход неожиданно выхватил из кармана оружие и открыл ответный огонь. Когда через семь минут на место происшествия прибыл автомобиль ППС, полицейские не обнаружили ни стрелявшего, ни жертв: только множество стреляных гильз и следы крови. По факту перестрелки ведется доследственная проверка».
Римма.
Вчера
От Мишки можно было ожидать всего чего угодно – после десятилетней разлуки. И мысль о том, что ей с ним предстоит какое-то дело и серьезный разговор, тяготила.
Лучше бы не было этой преамбулы – да и ничего вообще.
Не было б этих десяти лет, и они просто снова встретились в ресторанчике, как тогда, пили пиво, слушали музыку, а потом поехали в клуб танцевать.
Но все равно еда оказалась вкусной, итальянское белое из области «Венето» пьянило.
Разумеется, их надо уничтожить как можно скорее.
Причем обоих. Если они сговорятся – даже хорошо, тогда инфа не утечет дальше, а им двоим мы бошки-то пооткручиваем.
Если НЕ сговорятся – значит, каждый может пойти с этой тайной дальше, искать себе нового сообщника – справедливо рассудив, что в одиночестве с делом не справится. Тогда-то и появится опасность, что сведения начнут расползаться.
Как говорил папаша Мюллер: «Что знают трое – знает и свинья».
Поэтому расползание данных надо стопорнуть в зародыше.
Римма.
Вчера
– Давай рассказывай, – потребовала она, когда они вышли из ресторана.
Когда-то, десять с лишним лет назад, Мишка излечил ее от расставания с Пашкой. Исцелил. И она была благодарна ему за это.
Жаркие объятия, белые ночи. «Девушка, не хотите ли прокатиться на яхте?» – «И ты называешь это корыто яхтой?» – «Не надо обижать плавсредство, это гораздо хуже, чем обидеть капитана. За это пираты вздергивали на рее».
Она и тогда понимала, что ничего с ним у нее не получится в отдаленной перспективе. Не только потому, что она – в Москве, он – в Питере: могла бы к нему и переехать.
Но ведь он не звал. И это было главным.
Так и не позвал. А она ждала – до самого последнего момента.
Тогда он проводил ее, как верный рыцарь, на Московский вокзал. Сказал на перроне у «Сапсана»: «Пока». – И жарко поцеловал.
И с тех пор ни весточки, ни эсэмэски, ни звонка.
А она, что там говорить, на него тогда запала, и их питерское расставание стало новым неприятным моментом ее жизни.
Но тогда Римме исполнилось всего-то двадцать пять. И почти все, казалось, было впереди. А сейчас ей, с ума сойти, тридцать шесть! Действительно, хочется определенности: и дома, и семьи, и всего такого прочего.
Оттягивая тот самый серьезный разговор, она переспросила:
– Почему ты меня сегодня в такое странное место пригласил?
– Почему странное? Тебе не понравилось?
– Понравилось, только от центра далеко. Провинциалы обычно выбирают Патрики, Чистые пруды, Манеж…
– А я здесь неподалеку квартиру снял, – простодушно проговорил спутник.
– И надеялся сразу меня в нее затащить?
– Конечно.
– Ты слишком высокого о себе мнения. Ладно, давай лучше о твоем деле.
– Помнишь нашу самую первую встречу? – начал Мишка.
И как раз в этот момент на пустынной, однако хорошо освещенной улице рядом с ними остановилась черная машина. «“Ауди А4”, – профессионально определила Римка, – номеров не видно».