Она изменит мир? Мир изменил Ее!

Щербина Анна

Ночь у меня выдалась из жарких. Если кто начал завидовать, то вы это зря. И нет, мне не снились кошмары или сны для взрослых. Я пылала. И нет, не от жгучего желание. Температура моего тела превышала норму в несколько раз. Обычный бы ччеловек не выжил. Но... я больше не человек.

"Дарья, прийми меня. Мы теперь одно целое!"

"Кто ты?"

"Я это Ты! Ты это Я!"

Ответ только сильнее меня запутал. Так хотелось вынырнуть из этого состояния. Но

казалось, чем сильнее сопротивляюсь, тем глубже погружаюсь. Я была в болоте своих чувств.

Я пережила две смерти. Чему я сопротивляюсь? Я даже переплюнула земную поговорку: "Двух смертей не бывать, а одной не миновать!" Даже вспомнила кто ее говорил. Фраза принадлежит Александру Васильевичу Суворову (1730—1800) — великому русскому полководцу, генералиссимусу.

Я не генерал, но боятся больше не буду!

"Прийми себя..."

Воркующие нотки помогли окончательно расслабиться и принять решение. К чему паниковать, ведь даже если я не привыкла к магии, не привыкла, что не одна, но это же я.

"Чувствуй, не думай. Твоя магия поможет тебе, ты больше никогда не будешь одна!"

Покой и умиритворение накрыли меня полностью...

"Прими мир. Он теперь и твой..."

Перед глазами замелькали картинки. Они были очень яркими и мутными. Не давали возможности сосредоточиться. И... была в начале мирная жизнь, где существа развивались и росли. Разница в достатке необходимых для существования ресурсов, интеллект группы или общины, а так же превосходящая физическая мощь одной из сторон, непременно вели к конфликту.

Более развитое государство всегда стремилось подчинить себе более слабого соседа, в результате чего на протяжении всей истории непрерывно шли войны. Самыми длительными и кровопролитными войнами стали войны за веру.

Но нужна ли богам была такая вера? Хотели ли они такого поклонения, где дети их гибли? Погибала природа и маленькие, не в чем не повинные животные. А дальше был гнев...

Я никогда еще не испытывала такого жгучего и поглощаегося чувство злости и обреченности. И тут я увидела девушку, но я словно была ею. Стояла на краю обрыва с видом на завораживающее озеро в горах. Оно было похоже на драгоценный камень - сапфир или на жемчужину.

Под лучами солнца озеро приобретало ярко-голубой или ярко-синий цвет. Я любовалось бликами солнца в водной глади, порка резко не потемнело и не взметнулся порывистый ветер. И из глубины души девушки вырвался крик отчаяния, он громким эхом покатился средь горных хребтов, подымая столпы воды вверх.

Водная стихия была прекрасно, но разрушительна, пейзаж сменялся пейзажем. Страна за страной уходили под воду, унося с собой тайны своего существования. Пока у берегов единственно выжившего материка гнев богини резко не стих, оставляя за собой лишь пустоту.

И она ушла, оставив своим детям лишь надежду. Надежду на то, что к ним прийдет спасение. Или полная гибель!

Дернулась. Не хочу видеть эту тьму. Не могу...

"Смотри..."

А

дальше... Дальше была я.

День тогда был очень теплым, даже жарким для первого дня осени. На мне была легкое струящееся платья небесно-голубого цвета, высокий хвост и мамины золотые сережки гвоздики, которые задорно подмигивали моему настроению.

– Алло, мам? Слышишь? Я в финале! Вы же приедете?

Я так и светилась из внутри. Улыбка не сползала с моего лица. Я проходила кастинг на танцевальное шоу. Это была мечта всей моей жизни. Хип-хопу я училась с четырех лет.

– Да милая, мы уже почти приехали.

А дальше был крик папы и визг тормозов.

– Держись Таня!

И короткие гудки...

– Мам? Алло! Мама!

Я прижимала трубку к уху и кричала как сумашедшая. И шептала одно слово: Нет...

Раздался телефонный звонок и я трясущимися руками на него отвечаю. Я знала уже, что мне скажут, но до последнего верила! Ждала...

– Дарья Жаркова? Нам очень жаль, но ваши родители попали в автокатастрофу...

Я глотала невидимые слезы переживая этот момент повторно. Знаю, эта рана никогда не заживет. С того дня я бросила танцы и стала обычной и заурядной продавщицей.

"Зачем ты мне это показываешь? Чем связаны эти события?"

"Ты знаешь, как это терять дорогое твоему сердцу!"

– Почему я?
– воскликнула, просыпаясь и непонимающе смотря на сонную соседку.

– Даш, ты чего?

– Ничего, сон приснился!

– А что с твоими простынями?

Я удивленно опустила глаза и охнула. Моя постель превратилась в пепел. Это был не сон?

Это не сон, а кошмарная реальность.

– Дашка, мы проспали!

И это был наш приговор. Нас не спасли ни метания, ни скоростного спускание на полигон. Мы все равно прибежали позже появления нашего ректора. Он хмуро наблюдал, как мы становимся в конце колоны.

– Раз все в сборе, то пожалуй приступим!
– он с предвкушением сверкнул белозубой улыбкой.
– В прошлый раз я не увидел у вас энтузиазма к тренировкам. Решил его вам пробудить.

К моему удивлению, из-за спины демона вышел вчерашний эльф, наследник каких-то там палачей. Выражение его лица все так же не менялось. Было холодным и отчужденным. Он вообще живой?

Почему он здесь и что задумал ректор?

–  Андерад, зови своих любимцев.

Ох, чует моя печёнка, что нам они не понравятся. И она была права. То, что предстало перед нами, сложно назвать нежным словом "питомцы". В моем представлении так выглядят адские псы. Это были гигантские машины для убийства, с глазами, в которых видно адское пламя, со зловонным дыханием и пронизывающим до костей рыком. Они лениво открыли пасти, где торчали клыки, словно лезвие ножа, наполненная ядовитой вязкой слюной.