Она – моя, и Ты тоже!
Шрифт:
– Я хочу знать о ней всё. Расскажи. Как все произошло, почему ты не сказала мне о своей беременности? Почему скрывала все это время и не пыталась связаться со мной? Что ты ей рассказала обо мне, я хочу знать все. Айлин, я даю тебе один последний шанс, чтобы ты рассказала мне правду. От этого зависит то, как мы дальше будем жить вместе под одной крышей. Поэтому советую воспользоваться этим шансом и рассказать всё, как было. Мне нужна правда!
Боже! Я точно сегодня не готова к этому разговору. Хотя понимаю, что рано или поздно он должен был состояться. Я не знаю, с чего начать и как ему все рассказать. Да и ещё я не знаю, что он знает. И это все усложняет. Прошло столько времени, я прошла через все сложности совсем одна, его не было рядом, никого не было. Зачем теперь все эти разговоры, кому нужна эта правда, и что оно мне теперь даст?! Да и если я расскажу, не факт, что он мне поверит. Если он не поверит, это снова разобьёт мне сердце.
Я все же решаюсь заговорить, так как понимаю, что он не оставит меня в покое. Но то, в какой обстановке мы сейчас находимся, мешает мне сосредоточиться и начать говорить. Приглушённый свет, его голый торс и жидкость в его руке… Надеюсь, он не сильно пьян и не станет приставать, я с некоторых пор стала бояться пьяных людей.
Он с виду спокойный вроде, сидит в кресле и ждёт от меня объяснений. Но на самом деле я вижу по его глазам, которые успела изучить в своё время хорошо, что он всего лишь с виду такой. На самом деле у него внутри сейчас целая буря, и он почему-то всё ещё держится спокойно и не срывается на меня, как сделал это в прошлый раз.
Делает маленький глоток и прищуривается, потому что, видимо, я слишком долго молчу. Чувствую себя школьницей перед ним, которая не выучила домашнее задание и теперь стоит возле доски и начинает быстро вспоминать, что она помнит.
Ну уж нет, может быть я теперь в его капкане, но больше не стану опускать голову перед ним и его семьей, как это было раньше. И уж тем более не буду стоять перед ним, как один из его подчинённых, в то время как он сидит вальяжно, расслабившись, и смотрит на меня, как на одну из своих прислуг. Нравится ему или нет, но я – мать его ребёнка.
Собравшись с мыслями, я отхожу к окну и обнимаю себя руками. Становлюсь спиной к нему и начинаю тихо говорить.
– Ты тогда мне не поверил. Обвинил меня в связи со своим братом. Ты, твоя семья и моя тоже, так грязно и подло поступили со мной…
– Ближе к делу, малышка Айлин, – перебивает меня. По голосу понимаю, что ему не понравились мои слова.
– Ты прости, но коротко не получится, – горькая улыбка срывается с губ.
Он шумно выдыхает и подходит ко мне со стаканом в руках. Делает глоток и ловит мой взгляд. С этого момента он ни разу не моргнул, пока я говорила.
– Ты не дал мне возможности рассказать тебе о беременности. Сказал, что я тебя больше не интересую, и чтобы я не смела тебя беспокоить. Сменил свой номер и спокойно улетел в свою Америку. Мой отец, когда узнал, что я беременна, тут же привёз меня к вам и бросил меня возле вашего дома. Ты от меня отказался, а беременная я для него больше не имела никакой ценности. Думаю, ты и сам понимаешь, о чём я. Что касается твоих домашних, то твой отец предложил мне безбедное будущее в обмен на аборт. Как видишь, я ему отказала. Вот так я и осталась одна посреди дороги абсолютно никому ненужная и без рубля в кармане.
Я говорила и говорила, но с каждым новым словом мне становилось тяжелее. Воспоминание, обида и боль начали душить меня, и я расплакалась, но я не стала прятать свои слёзы. Пускай видит, как он сделал мне больно. Я не понимаю по его взгляду, верит он мне или нет, но по плотно сжатым губам могу сделать выводы, что мой рассказ не оставил его равнодушным. И кажется он начал злиться. Может быть на меня, потому что не поверил и думает, что я хочу выдавить жалость из него. Может быть на остальных, я не знаю, но мне так хотелось, чтобы он поверил мне.
– У меня с собой ничего не было. Ни денег, ни одежды, ни даже документов. Ни-че-го! Понимаешь? У меня от голода голова кружилась, и я еле стояла на ногах, когда меня прогнали. И никто из них не пожалел меня тогда, никто! – С каждой секундой моё состояние приближается к истерике, потому что я сейчас не просто рассказываю воспоминая четырехлетней давности, но и будто по-новой всё переживаю. Стираю слёзы и продолжаю говорить. – Я пешком направилась в город, когда поняла, что все против меня, и никому я и мой ребёнок ненужны. Но по дороге мне стало плохо, и спасибо неравнодушным людям, мимо проезжавшим, они не оставили меня, лежащую на дороге, умирать на солнцепёке. Отвезли в больницу, но и там мои проблемы не закончились. Как только мне стало легче, меня попросили покинуть больницу, в которую привезли в тот же день, потому что у меня не было с собой документов. Мне просто повезло тогда: меня пожалела одна из медсестер и помогла ещё немного задержаться там.
Я затряслась в плаче. Мне было так больно и обидно, что горло сдавливало, и мне стало сложно говорить. Голос сел, и я не хотела больше продолжать, но я ещё не всё рассказала и не успела выплеснуть всю злость на него.
– Ты не знаешь, через что я прошла! Одна! Тебя не было рядом, никого не было рядом! Я одна против всего мира стояла и боролась за своего ребёнка! Тебя не было рядом, ты предпочёл поверить в ложь и, не разобравшись, бросил меня и улетел. А я осталась и сделала всё, что в моих силах, чтобы Мия родилась. Так что не смей мне больше говорить и угрожать, что заберёшь её у меня! Ты не имеешь никакого права на неё и на меня тоже!
Рома стиснул зубы и сжал в кулак свободную руку. Крылышки его носа то и дело раздувались, он явно держался из последних сил. Спустя долгие секунды он протянул мне стакан с жидкостью.
– Выпей.
Я мотнула головой и быстро начала стирать новые слёзы.
– Выпей, тебе станет лучше.
– Какое тебе дело до того, как я себя чувствую?!
Он опустил стакан, и я не представляю, какой силой надо обладать, чтобы суметь его так сдавить, что он разбился. Я уставилась на него во все глаза и даже приоткрыла губы в шоке. Он отбросил остатки стекла, и я увидела, как капли крови на его руке медленно стекали, падая на пол. Моя реакция на то, что только что произошло, меня напугала, потому что сердце предательски сжалось, и мне захотелось броситься к нему на помощь.
– Твоя рука…
– Блядь, – выругавшись, он ушел в ванную, прихватив с собой ту самую бутылку, которая стояла на столе.
Спустя несколько минут он вернулся, без рубашки и с небрежно перевязанной рукой. Хотела предложить ему свою помощь и перевязать руку как положено, но он меня опередил.
– Продолжай! Что было дальше?
Я выдержала паузу и продолжила говорить.
– А дальше можно сказать, что мне просто повезло. Меня спасли серёжки, которые ты мне подарил. Я конечно знала, что они дорогие, но и представить себе не могла насколько. И это был единственный раз, когда я о тебе вспомнила без ненависти и в мыслях даже благодарила тебя за щедрость. Я их продала и начала новую жизнь. Переехала сюда и родила Мию здесь. Первое время всё было хорошо, пока меня не обокрали. И я снова, теперь уже с дочерью, оказалась на улице. Собрав остатки денег, которые у меня остались на карточке, я переехала в более скромную квартиру, денег хватило только на съём и переезд. И мне просто нереально повезло, что Маша оказалась моей соседкой. Она знала меня не более двух дней, когда я попросила занять мне деньги, потому что нам с дочерью нечего было есть. Если бы не она, не знаю, как мы выжили бы тогда. Так что ты зря на неё злишься. Она, можно сказать, спасла нам жизнь.