Она нашла себя

Глава 1.

Сон – для неё - это реальность, которая происходит в другом мире.

Лена плохо спала всю ночь. Дергалась, вертелась, словно что-то специально не давало ей оправдать надежды её парня, который пожелал ей на ночь «спокойной ночи и милых сновидений». Скорее всего, виновниками этой дурной ночи были нахлынувшие воспоминания и раздумья, которые когда-то пережила Лена, но во сне они предстали перед ней жутко и сюрреалистично. Воспоминания без спросу, забыв о деликатности и времени суток, кружили в подсознании в своей пляске. Она же пассивно их воспринимала:

«Вечер. Сумерки давят на прохожих и заставляют всё видеть менее чётко. Она размерено идёт с мамой по хорошо знакомой ей улице – улице детства. Но Лена, словно ещё не рассталась с детством. Оно не отпускает её. Процесс не завершился… Они что-то обсуждают с мамой. Тихо, скромно, рассудительно. Они всегда старались понять друг друга, прежде чем обидеть и накричать. Ничего не мешало их разговору. Люди, машины, здания – всё дышало обыденностью, простотой, безразличностью. Всё слилось, работало цельным механизмом. Лене хотелось назвать это «всеобщим механическим полётом одушевленных и неодушевленных материй».

И вдруг … этот полёт прекратился. Лена поразилась увиденному. Через дорогу на их сторону переходили люди по светофору. Всё было, как всегда. Кроме двух людей. Шёл мальчик лет десяти с безумно грустными глазами. Было ощущение, что он постоянно плачет… Вокруг глаз его образовалась чернота. Ему было не по себе… стыдно… За себя и за папу, которого он вёл, как собаку, держа железной цепью за шею. Отец повиновался и полз на четвереньках с понурым лицом, со смирившимися глазами, опущенными уголками губ. Но в лице ещё чувствовалась жизнь. Он ещё тоже думал и стыдился…

Лена ничего не понимала. Она остановилась и смотрела, не смея дышать и шевелиться. И мама куда-то исчезла…

Эта странная пара поравнялась с ней. Превозмогая себя, она спросила у мальчика:

– Почему ты это делаешь? Зачем это всё?

Мальчик поднял на неё глаза и остановился. Отцу пришлось сделать тоже самое.

«Мой папа – алкоголик… Теперь с такими людьми поступают так. Не знаю, но говорят, это нужно, чтобы он почувствовал стыд за своё поведение и неправильную жизнь, из-за которой больно ему, его близким. Чтобы он задумался и понял, что лучше быть свободным и нормальным. Не носить клейма и цепей в виде вредных привычек, которые переходят в болезнь и разъедают личность. Чтобы он всё это лучше усвоил, мы поочередно ходим с ним так. Это обязательно. Он должен чувствовать и наш стыд тоже» - телепатически сообщал мальчик Лене.

– Это помогает? – спросила Лена, смотря мальчику в глаза и не понимая, как можно в его возрасте так по-взрослому говорить и смотреть. Его глаза были пугающе взрослыми и пронизывающими. Лена видела в них себя…

Теперь точно так, как разговаривал с ней мальчик, заговорил его отец:

«Я многое осознал… И мне больно. Я пытаюсь вылечиться. И не теряю веры в это». Жалобный голос. Из глаз его полились слёзы раскаяния.

«Он говорит правду» - не сомневалась Лена.

– Надейтесь и действуйте! – пожелала она им обоим.

«Да… А как же иначе» - почти хором ответили отец с сыном и вздохнули.

От их вздохов ей стало холодно…

Мальчик с отцом двинулись дальше. Лена только успела шепнуть мальчику:

– Я буду верить в вас! Держись!

«Спасибо тебе, Лена. Никогда не забывай, ты – Факел!»

Только она хотела спросить у него, откуда ему известно её имя, как они испарились.

Лена снова вернулась в общий механический полёт, но уже чувствовала себя в нём отчужденно. Всё казалось ей неправдоподобным, ненужным, слишком понятным и плавным.

«Такие беды, катастрофы личностей и вселенных, а мы летаем в мире иллюзий и тишины…» - протикало в ней ржавым механизмом. Он заскрипел и начал ломаться…

Лена прислонилась к стене сонного дома и сжавшись, заплакала…»

Теперь Лена проснулась. Её рыдания во сне достигли предела, и ей стало плохо наяву. Она заёрзала по кровати, закрыла глаза ладонями, пытаясь придти в себя…

«Приснится же такое! Чего только не насмотрится человек за ночную жизнь во снах… Нет бы, что-нибудь доброе, радостное, лёгкое… Или вообще ничего пусть не снится» - обижено думала она.

Лена выпрямилась на кровати и раскинула руки. Громко вздохнув, она посмотрела на окно. Солнце нежно заливало комнату и дарило свою улыбку. Прозрачные занавески вздрагивали, трепетали и забирали в необъяснимо приятное, невесомое приключение; вспенивались, вздымались, поддающиеся только ласке или грубости ветерка. Лене нравилось, как всегда в фильмах красиво обыгрывали эпизоды с занавесками. Ей запомнились светло-красные шифоновые шторы… Пугающие и соблазняющие.

Внезапно она вспомнила последние слова мальчика из сна: «Не забывай – ты Факел!»…

– Поняла! – торжествующе она сказала себе, и резко подскочила в кровати. – Ведь «Елена» переводится «факел» с греческого! Интересно, многим я освещаю путь? Или, наоборот, кому-то порчу жизнь, поджигая?.. – спросила она себя и засмеялась.

***

Лена всю жизнь была в напряжении. Иногда это проявлялось в её сдержанности, реже – в замкнутости. Но бывали и другие случаи, когда её внутреннее возбуждение, не совсем ей понятное, заставляло держаться её вызывающе, как будто она вечно ждала чьих-то нападок. Нервы её были натянуты постоянно. Но мало, кто из окружающих и близких, чувствовал это. Напряжение вызывало усталость и душевную боль. И Лена начинала думать, что люди, сама жизнь – источник этой боли.

Она надеялась, что её парень Эдуард – человек, способный её понять и полюбить, освободит её от напряжения и страхов. Поначалу так и было, потому что они оба старались помогать друг другу и исполнять желания. Чувство новизны и полноты возможностей держало их тогда. Но всё постепенно изменилось.

Эдуард всегда знал, чего хочет от жизни. И проявлял упорство для достижения целей. Романтизм, которого так не хватало Лене, редко напоминал Эдуарду о своём существовании. И чувственность не отвечала ему взаимностью. Это был практичный молодой человек, предпочитающий выгоду фантазиям и сладким мечтам.