Она не принцесса
Шрифт:
– Как вы, вероятно, знаете, – продолжал барон, – я множество раз заезжал к мисс Валенти, и она была со мной всегда любезна.
– Мисс Валенти очень милая женщина, – заметил Йен, стараясь сохранить равнодушный вид даже при воспоминании; как мила могла быть Лючия.
Он все еще не мог забыть сладость ее поцелуя вопреки всем усилиям стереть этот вечер в своей памяти.
– Она очаровательна. – Лицо Монтроуза сияло так, что невозможно было ошибиться: перед Йеном стоит восторженный
– Она уникальна.
Барон, казалось, не заметил холодной насмешки в тоне Йена.
– Но она ведет себя так непредсказуемо, ее настроение так меняется, что просто невозможно определить глубину ее чувств ко мне. – Он придвинулся ближе и с неожиданным волнением спросил: – Как вы думаете, у меня есть шанс?
«Никакого. Она видит в вас павлина». Язвительные слова вертелись на языке Йена, но он не произнес их. Он отпил вина и дал безобидный, ни к чему необязывающий ответ:
– Не мне судить. Спросите у мисс Валенти.
– Я намерен это сделать. Если она примет мое предложение, могу я рассчитывать, что вы представите меня ее отцу как ваш выбор?
– Безусловно! – с жаром пообещал Йен. – А теперь, если позволите, – продолжал он, вставая, – я должен вернуться к чтению. Для человека моего положения так важно быть в курсе дела.
– Конечно, конечно. Благодарю вас, сэр Йен. Я ценювашу поддержку.
Мужчины раскланялись, и Монтроуз побрел прочь, но не успел Йен раскрыть газету, как ему снова помешали.
– Сэр Йен!
Подавляя проклятие, Йен напомнил себе, что лорд Уолфорд не тот человек, к которому можно относиться пренебрежительно. Ведь он был все же виконтом, и сложил газету и встал.
– Добрый вечер, – с особой любезностью поздоровался он. – Сегодня вы в городе, Уолфорд?
– Да-да. Вот зашел выпить.
– А я – почитать газету. – Йен снова сел, но, как и Монтроуз, Уолфорд не понимал намеков. Он уселся в только что покинутое соперником кресло и пустился в поэтическое описание очарования мисс Валенти, жалуясь, в какое недоумение его приводит ее капризный итальянский темперамент.
Слушая болтовню Уолфорда, Йен вспомнил, что говорил о ее поклонниках Дилан, о том, как они одолели его в «Бруксе». Тогда Йен не задумался над этим, что брат со свойственным ему язвительным чувством юмора преувеличивает, но сейчас понял, что Дилан говорил чистую, неприкрашенную правду. Йен пожалел, что не обратил особого внимания на рассказы Дилана. Прислушайся он тогда к словам брата, сегодня ни за что не пришел бы сюда. Он прекрасно бы обошелся каким-нибудь заурядным кабачком в Ист-Энде.
– Тяжелое испытание, – говорил Уолфорд. —Вы согласны?
– Вполне, – сказал Йен, с усилием заставляя себя слушать, сидевшего перед ним человека. Он положил локти на подлокотники кресла, сплетя руки, прижал указательные пальцы к губам, с видом истинного дипломата, надеясь, что выглядит заинтересованным и сочувствующим слушателем, и думал о том, как бы побыстрее избавиться от Уолфорда. – Вполне согласен.
– Но каждый раз, когда я приезжаю, чтобы выразить свое почтение, – продолжал Уолфорд, – ее красота, ее живость, ее поведение ошеломляют меня. Мое сердце выскакивается из груди, и я заикаюсь, как школьник.
Йен с жалостью посмотрел на Уолфорда. Виконт не был плохим человеком. По правде говоря, он был хорошим и добрым, но никак не ровней темпераментному итальянскому торнадо. Если Уолфорд женится на ней, он, вероятно, умрет в первую брачную ночь от сердечного приступа.
– Когда я нахожусь в ее обществе, – продолжал Уолфорд, – я не знаю, что сказать, чтобы поддержать разговор. Я бы очень хотел получить ваш совет.
Йен решил спасти беднягу от преждевременной смерти и сохраняя серьезное выражение лица, он проговорил:
– Опыление роз.
– Простите?
– Да. – Йен решительно кивнул. – Я думаю, беседа с ней о вашем увлечении произвела большое впечатление. Я бы посоветовал вам обсуждать эту тему с ней при каждом удобном случае.
– В самом деле? – По лицу Уолфорда расплылась блаженная улыбка, как будто он только что побывал на небесах. – И правда, кажется, в саду леди Кеттеринг мои старания вырастить голубую розу произвели на нее впечатление.
– Ну вот вам и совет. – Йен встал, улыбаясь с надеждой, что этот разговор окончен.
Он протянул руку.
– Благодарю вас, сэр Йен. – Уолфорд схватил руку Йена и с благодарностью пожал ее, так и не узнав, как близко от него была опасность умереть молодым.
Виконт ушел, и Йен снова опустился в кресло. Он развернул газету и попытался заинтересоваться сообщений о том, что Национальное объединение тред-юнионов на грани развала.
– Сэр Йен?
«Господи, будь милосерден!»
Он поднял глаза.
– Хей, – поздоровался он и встал, чувствуя себя детской игрушкой «Джеком в коробочке».
Покоряясь неизбежному, Йен даже не упомянул о газете. Он свернул и отложил ее в сторону, затем указал на кресло, стоявшее напротив него. – Садитесь.
Йен первым начал разговор, в надежде оттянуть еще один рассказ об очаровательной прекрасной мисс Валенти и слабом сердце по крайней мере на несколько минут.
– Я слышал, ваш дядя вернулся из Парижа.
– Да. Он навещал мою младшую сестру, которая учится там в школе, и приехал в Лондон сегодня днем, но мне еще не представилось случая повидать его.