Она уходит со мной
Шрифт:
— Ты как, в порядке? — спросил Кеша, поздоровавшись.
— Тебе не кажется, что узнать это надо было вчера? — отхлебнула кофе и пошла обратно в спальню. Очарование утра пропало, как и его размеренное спокойствие.
Кеша промямлил, что боялся сделать ещё хуже. Да действительно! Куда уж хуже, учитывая, в какой ярости был Герман.
— Ладно, Кеш, — попыталась было отделаться от него. — У меня работы много.
— Кто этот мужик?
Резонный вопрос, отвечать на который я не хотела хотя бы потому, что уже и сама не знала. Кто этот мужик? Озвученная бывшим одноклассницам версия после сегодняшней ночи самой мне убедительной не казалась. Только кого это касается?
— Я работаю у него. За жильё и еду, — сказала нехотя.
Кеша умолк. Но молчание его было каким-то… Напряжённым, если не гнетущим. Кеша дышал в трубку, а мне всё сильнее хотелось нажать на отбой.
— Спишь с ним?
Вот это поворот. Я обалдела. Поперхнулась кофе.
— Так что, спишь? — спросил так, словно имел на это право.
— Знаешь, что… — хотела было оборвать звонок. Даже палец занесла, но Кеша опомнился.
— Извини, — быстро смягчился. — Вздохнул. — Ты же знаешь, что я к тебе чувствую, — усмехнулся. — Теперь знаешь.
— Сейчас я не готова об этом говорить.
— А когда будешь готова?
— Понятия не имею, — отрезала я. Попрощалась и швырнула телефон на кровать.
Разговор оставил неприятный гнетущий осадок. Не хватало мне только ревности. Чтобы унять раздражение, пришлось напомнить себе, что сама дала Кеше повод думать, будто между нами что-то может быть. Даже не так… Пришлось напомнить себе, что между мной и ним действительно может что-то быть. Но только я представила себя в постели рядом с бывшим сменщиком, кофе чуть не полез наружу. Зато очень живо и легко мне вспомнились тёплые руки Германа и его дыхание в волосах.
Слоняясь по дому, я рассматривала безликие стены. Никакая это не берлога. Скорее нора без прошлого. Вернулась в спальню и, ругая себя, открыла ящик тумбочки у постели. Внутри нашлись пара туристических буклетов и томик Стругацких.
— «Трудно быть Богом», — прочитала вслух.
Не так уж и трудно на самом-то деле, когда у тебя есть власть и деньги. Вернула книгу на место.
Во втором ящике лежал бумажник. Сперва притрагиваться к нему я не хотела, но не сдержалась. Деньги меня не интересовали. Хотелось понять Германа, что ему нравится, чем он живёт. Пара карточек дорогих магазинов, наличные… Ни одной кредитки. Ни в том бумажнике, который я вытащила из его машины, ни в этом. Это было странно. Хмурясь, я ещё раз просмотрела все отделения. Ничего. Хотела положить в ящик, но тут пальцы наткнулись на что-то… Визитка?
Нет, это была не визитка. Фотография с запечатлённой на ней женщиной лет двадцати пяти и девочкой. Обе темноволосые, кареглазые. Они сидели на полу и смотрели в камеру. На заднем фоне — размытые краски. Ни подписи, ни имён…
Сердце вдруг кольнуло, обожгло. Я поспешила вернуть фотографию на место. Герман сказал, что детей у него нет. Тогда кто это? Племянница? Крестница? Или он соврал мне?
Теряясь в догадках, я обошла спальню. Открыла шкаф и перебрала вешалки. Под ладонями оказался мягкий свитер, и я, вытащив его, как-то само собой уткнулась в ворот. Сделала глубокий вдох и закрыла глаза. Пикнувший телефон привёл меня в чувства.
«Много интересного нашла?», — снова с незнакомого номера. Уже другого. И тон слов, пусть даже напечатанных стандартным шрифтом, тоже другой.
Резко вскинув голову, я попыталась отыскать камеру. Лицо загорелось, уши тоже.
«У тебя красивые ноги», — пришло с того же номера.
Ноги у меня красивые?! Я чуть не зарычала. Осмотрела комнату внимательнее. Ничего! Ничего, чтоб его, но следит же он за мной! Не экстрасенс же он! Да почему же я такая тупица?! Почему сразу не подумала, что такие квартиры всегда находятся под видеонаблюдением?!
«Не забудь про таблетки, Ника», — третье сообщение в мессенджер. И тут до меня дошло, что номера Германа у меня до сих пор не было. Я не знала о нём ничего, он обо мне — всё.
«Слушаю и повинуюсь», — написала в ответ.
«Очень хорошо», — пришло спустя несколько секунд. — «Так и должно быть».
— Сволочь, — прошипела и бросила телефон на кровать.
Я злилась. Сильно. Опять. Но чувства были совсем не такими, как после разговора с Кешей. Совсем. И злость была не такой. Демонстративно я тряхнула головой, провела по волосам ладонью. Ноги у меня, значит, красивые? Остановилась посреди спальни. Обернулась ещё раз и, качнув бёдрами, пошла в ванную, подозревая, что в этот момент губы Германа кривятся в пренебрежительной усмешке.
Из головы не шла фотография. Красивая молодая женщина, прижимающая к себе девочку лет пяти. Видел ли Герман, как я рассматривала её? Если да, почему ничего не написал? И почему он хранит снимок там, где его не видно? Почему сказал, что у него нет детей?
Ужасающая догадка вызвала холодок. Встала, как вкопанная. Я спрашивала, есть ли у него дети. Но что, если вопрос нужно было задавать в прошедшем времени?
Глава 11.1
Вероника
Мысли о женщине и девочке с найденном в бумажнике снимке не давали мне покоя весь остаток дня. Желание достать фотографию и рассмотреть, не оставляло. Останавливало только видеонаблюдение. И, вроде бы, что нового я могла увидеть? Ничего. Но всё равно было ощущение, что я что-то не заметила, что если присмотрюсь внимательнее, смогу найти ответы.
Ближе к вечеру телефон зазвонил. Ещё не взяв трубку, я знала, кто это. Сразу же сохранила номер и поставила особенную мелодию. Приготовилась к словесной пикировке, но услышала совсем не Германа.
— Добрый вечер, Вероника, — прощебетала в первую секунду показавшаяся незнакомой женщина. — Это мама Миши.
Мама Миши… Только когда фоном зазвучали голоса детей, поняла, с кем разговариваю. Конечно. Мама лучшего друга Платона. Вот же я…
— Здравствуйте, Люба, — прижала телефон плечом.
Хоть Герман и сказал, что сегодня у меня выходной, я решила приготовить к чаю шарлотку. Легко, быстро и вкусно. Не захочет он, хоть брата накормлю.
— Спасибо вам огромное за подарок, — продолжила она. Я пришла в недоумение. Что ещё за подарок?! — Миша пришёл в восторг. Вы представить себе не можете, как давно он мечтал о самокате… — Слушая её, я всё больше хмурилась.