Шрифт:
One way ticket: Halloween 1
31
октября
1979
года
Вот уже двадцать восьмой день меня трясет страх. Меня хотят убить. Убийца стоит во дворе, во время дождя на лестничной площадке, под окном ночью, возле школы во время уроков.
Три месяца до этого. Первую катастрофу обнаружил врач. Пять градусов скрытого косоглазия и десять процентов зрения на левом глазу. Я валялся сбитый на диване и целыми днями читал авантюрные романы, думая: летчиком мне не быть. Волна возмущения накрыла меня с головой. Бросив Дюма-отца в сторону, я спросил неизвестно кого: «Для чего вся эта хрень? В чем был смысл
1
С английского «Билет в один конец: Хэллоуин».
И тут мое совершенно здоровое тело стало ныть и ломить от непонятно откуда взявшихся болей. Силы встать не было. Изумленный, я лежал выжатым лимоном. Состояние тяжелобольного гриппом столетнего старика. Так продолжалось минут пятнадцать и вдруг все исчезло. Немощь растаяла и здоровье вернулась ко мне в один миг, а от адских ощущений остался вопрос.
– Что это было?
В сентябре приемному отцу моей мамы стало плохо и она уехала в деревню, а мы с бабкой остались вдвоем. В один из осенних ненастных вечеров, когда бабушка была на работе, убирая километры коридоров строительного общежития, на меня внезапно напал жуткий, необъяснимый страх. Вначале я мужественно терпел это наваждение, но шли дни, недели, страх не проходил. Он тряс мою душу, даже когда я пытался делать уроки. Выслушав меня, мама нашла мне знахарку. Ее шептания под притолокой не помогли. Н сказала, что страх пройдет сам собой. Она оказалась права.
1980
Лекарство безрезультатно искалось. И тут я интуитивно перешел на научно-популярные книги и солидные монографии, с изумлением обнаружив, что настоящая наука, попадая в мои руки, уничтожала любой страх. Шли годы, я стал хроническим двоечником, а под моей подушкой лежала академическая психология, ракетостроение, микробиология, зоология, генетика, геофизика, гинекология, средневековая история и высшая математика. Историю Франции прочитал пятнадцать раз и выучил ее наизусть. Она того стоит. Второй том «Капитала» читался как увлекательный авантюрный роман. Шелест купюр завораживал. Евреям только такое и писать. Деньги, прибыль, оборотный капитал. Книги стопками грузились под одеяло. Ночи напролет я глотал страницы, начисто забыв о том, что кто-то стоит под окном. Игры, друзья, школа и уроки остались за бортом.
1981
Мне было пятнадцать, когда я подошел к шифоньерному зеркалу и попытался снять с себя скафандр, именуемый «тело». Хатха-йога к этому времени многому меня научила. Суррогатам пришел конец. Я до сих пор помню тот вечер, свой затравленный взгляд. Из костных глазниц на меня глядел человек, который попал в тиски эксперимента. Кожа затрещала, готовясь лопнуть. Я остановился.
1982
Карты завладели мной. Они открывали будущее. Я не выпускаю их из рук в надежде найти миг, где тряски страхом не будет никогда. Но счастливой комбинации не предвидится. Карты молчат. Остается читать Выготского, Лурию и Пиаже. Я готов пройти вместе с ним детство заново и восстановить восприятие мира до начала страха. Беру в руки кубики, ложусь на бок. Кто-то учит меня входить в миры, забытые всеми.
1983—1984
Я плевал на школу, получая двойки по алгебре и геометрии, с трудом досидев до выпускного. В десятом у меня не было даже учебника алгебры, я отдал ее другому:
– Держи. Тебе нужнее.
Меня не выгнали только из-за жалости к моим родительницам. Не поднимая головы, урод ждал окончания кошмара. После десятилетней отсидки пошел работать на завод. Но с этим не смирилась моя мать и тетка, работавшая в институте – встав на колени, они умолили меня готовиться и поступать куда-нибудь. В 1984 году я первый раз поступал в Кишиневский университет, на библиографию. И поступил бы, но попросил поставить мне двойку на последнем экзамене по английскому. Мама, ждавшая меня, услышав о таком, тут же влепила мне пощечину.
1985
К девятнадцати годам страх стал таять. Я совершенно справился с трагедией потери права летать и обрел смысл и цель, для которой стоило жить. Этим смыслом стало создание собственной системы моделирования ситуаций, при помощи которых можно будет легко войти в будущее и изменить его. Об этом, кажется, Эйнштейн мечтал. Я воплотил в жизнь его мечту.
Мне все время хотелось понять, где в настоящем сокрыты рычаги будущего? Как просчитать миллионы связей этого ужаса с человеком и найти в будущем его конец? С годами это желание только усилилось и я взялся за игральные карты. Они очень помогли мне определиться с чистотой поиска. Но погрешности в предсказаниях по картам достигают тридцати процентов, причем в самый неподходящий момент, а мне хотелось стопроцентного результата. Я добился его, но речь шла об одних сутках.
Бросив карты, я занялся рассмотрением открытых систем с готовым набором информации. Далеко ходить не пришлось. Все будущее человечества умещается в его мозгах, а точнее, точнее, в продукте мозга – общечеловеческом менталитете. Именно образ мышления определяет те или иные поступки индивида, нации, человечества в целом. Мы одинаковы, иначе бы войны, подобные войнам человека с неандертальцем, давно уничтожили нас.
Чтобы досконально изучить менталитет, необходимо было найти его дно. Именно там заложено различие человеческого поведения и его сходство (та же операционная система), что и создает разнообразие наций и народов.
Общие правила были найдены быстро. На 90% менталитет определяется подвижными платами (мотивированное поведение личности). И только 10% неподвижными, базовыми, они и есть дно: передача культового поведения, традиционное воспитание в полных семьях – сказки няньки Пушкина Арины Родионовны оттуда. Платы напичканы до предела усвоенными на уровне рефлексов правилами поведения, клише, лекалами, подсказками, которые формируются под влиянием социальных вызовов.
Подвижные платы надежно скрывают неподвижную часть менталитета – стержень духа, психическое здоровье и уровень нравственности любого народа. Только оттуда исходит принятие окончательного решения личностью. Фрейд называл эту область подсознанием. Он был разрушителем одной из двух неподвижных плат – семьи. Включается в момент зачатия ребенка.
Как управляются платы? Определенными командами поведения, клишированных под участников группы, причем это клише зачастую так же рефлекторно и необъяснимо для субъекта. «Все так делают, и я», – не задумываясь ответят почти все.
Вот неподвижная часть менталитета, причем самая древняя, состоящая из религиозных плат (основа, базис поведения личности) и попала в поле моего зрения. Спустя семь лет после начала исследований, все, что я смог отыскать и на основе этого выстраивать прогноз, уместилось на восьми листиках пожелтевшей бумаги. Это была голая соль. Уже после университета родилась небольшая учебная записка «Об основах российской ментальности». 2
2
Свои четыре копии этой рукописи сжег в 1999 году, когда Система, подобная моей, заработала в США 11 августа (Израильский филиал). Пятой, единственной на сегодня копией, владеет или владела ФСБ РФ, поскольку в 1993 году один экземпляр разработки отправил именно им и получил благодарственное письмо, но и его сжег Благодаря примерам разработки они провели сотни задержаний в 1997 году (прим. автора).
Я был далеко не единственным, кто ломал голову над подобными химерами. Первым в СССР точно так «придумал» прогнозирование «академик сердца № 1» Амосов Н. М (1913–2002). И две его работы по прогнозам политических ситуаций тут же засекретили в восемьдесят пятом. Я успел найти и прочитать разгромную критику по тем двум статьям и таким образом восстановить весь научный кейс Амосова. Он шел по тому же пути. В начале девяностых академик чуть не погиб. Попытка самоубийства. Неофициально – давление российских спецслужб. Амосов не захотел делиться своими трудами с ФСБ. Во всем этом не было ничего странного. С 1958 года хирург работал в Институте кибернетики Академии наук УССР.