Они должны умерерть
Шрифт:
А в это время в кафе Джефф показывал карточку Луису.
– Как тебе это нравится? – спросил он.
– Будь терпелив и настойчив в достижении цели, – читал Луис, – и все твои желания исполнятся.
– Кстати, во сколько открывается «Ла Галлина»? – спросил Джефф.
– Я думал, ты уже забыл про это.
– Ну, раз уж я здесь... – Джефф пожал плечами. – Так во сколько открывается бар?
– Сегодня воскресенье, а так как «Ла Галлина» – бар, то откроется он не раньше полудня.
– Тогда в запасе у меня еще
– Если ты послушаешься моего совета...
– Эй, эй, ты! – раздался рев, и они оба одновременно выглянули на улицу. Энди Паркер, казалось, появился из ниоткуда. Он подошел к стоявшему на углу Сиксто и громко крикнул: – Эй, ты, я обращаюсь к тебе.
Испуганный Сиксто попятился назад:
– Ко мне? – спросил он. – Ко мне?
– Что ты здесь делаешь? – Паркер вплотную приблизился к нему.
– Ничего, я только стоял...
– К стене!
– Что?
Схватив парня за воротник рубашки, Паркер швырнул его к столбу, что на углу кафе. – Я сказал: к стене!
– Но я ничего не делал, я только...
– Нагнись!
Сиксто недоуменно посмотрел на него. Видя, что его приказ не выполняется, Паркер в ярости ударил Сиксто прямо в живот. Согнувшись от боли, он обхватил живот руками и опустил голову.
– Руки на стену, ладони разжать! Делай, как я сказал! – закричал Паркер.
Сиксто сделал неудачную попытку разжать руки, но снова схватился за живот. Когда Паркер ударил его в бок, он судорожно попытался отпихнуть его. Затем, весь дрожа, вытянул руки и положил их на столб. Паркер быстро обыскал его. Он был всецело занят кропотливой и тщательной работой, настолько тщательной, что даже не заметил Фрэнка Эрнандеса, остановившегося в двух шагах от кафе.
– Повернись! – командовал он. – Выверни карманы и все выложи. Поторапливайся!
– Э, оставь его, Энди, – произнес подошедший к ним Эрнандес. Затем повернулся к Сиксто. – Уходи отсюда, парень.
Сиксто испуганно замялся, переводя взгляд с одного на другого.
– Мотай отсюда, да побыстрей, а то еще получишь. – Немного поколебавшись, Сиксто сорвался с места и, завернув за угол, быстро побежал по авеню.
– Спасибо, Фрэнк, – с издевкой произнес Паркер.
– В Уголовном кодексе нет такой статьи, которая бы запрещала ребятам заниматься своими собственными делами, Энди.
– Никто ничего не говорит, – Паркер сделал паузу. – Но предположим, что у этого безвинного ангелочка был спрятан пакет с героином.
– Ничего у него не было спрятано. Он не наркоман, и ты это знаешь. Этот парень из хорошей семьи.
– Неужели? А разве не бывает наркоманов из хороших семей? Но предположим, что у него был спрятан пакет. Только предположим.
– Единственное, что у него могло быть – так это презрение к полицейскому, который избивал его.
– Сдается мне, вы следите здесь за всеми, кто допустил хоть малейшее нарушение, – раздался голос Джеффа из кафе.
– Ты прав, моряк, – ответил Паркер. – День и ночь. Этот парень принадлежит к уличной банде. Ты видел на нем рубашку с названием клуба? Думаешь, я буду терпеть все это дерьмо?
– У этого парня нет чувства собственного достоинства, – сказал Эрнандес. – Так что, поторапливайся...
– Ну ладно, хватит о нем. Ты думаешь, его можно исправить с помощью дубинки? – Он помолчал. – Куда держишь путь?
– К миссис Гомес.
– А она еще ничего, эта миссис Гомес. Наверное, за пятьдесят, но с ней все в порядке. Фрэнк, а ты уверен, что это деловой визит?
– Уверен, – ответил Эрнандес.
– Что ж, поверим тебе на слово. Кстати, не заходил разговор о Мирандо?
– Когда я уходил, нет.
– Знаешь, – задумчиво произнес Луис, – Фрэнк, наверное, прав. Пойми меня, Энди, я не собираюсь учить тебя, как надо работать. Не думай так. Но, обращаясь таким образом с парнем, ты нанес ему сильную обиду. Я хочу сказать, что на острове все было бы по-другому.
– В Пуэрто-Рико нет проблем с бандами малолетних преступников, – сухо произнес Паркер.
– Конечно, нет. Но я имел в виду другое. Там... не знаю, как сказать... больше уважения.
– К чему? К послеобеденному отдыху? – разразился Паркер смехом.
– Ну вот, ты все свел к шутке, – смущенно произнес Луис.
– Я? Почему я должен шутить по поводу твоей родины?
– Знаешь, как тебе объяснить... мы были бедные и голодные, но в центре города всегда была площадь, церковь розового цвета, росли деревья манго. В любое время ты всегда мог пойти на эту площадь и пообщаться с друзьями. И никогда ты не был безликим, люди знали, как тебя зовут. Это очень важно, Энди, знать, кто ты есть.
– Ну, и кем же был ты, Луис? – довольно посмеиваясь, спросил Паркер. – Губернатором?
– Он все превратит в шутку, – добродушно произнес Луис. – Фрэнк, ты понимаешь, что я имею в виду?
– Разумеется.
– Здесь, порой, ты чувствуешь себя каким-то потерянным. А если ты безликий, то не может быть и речи об уважении, о чувстве собственного достоинства.
– Я понимаю, что ты хочешь сказать, Луис, – произнес Джефф. – Это похоже на то, что я рассказывал о Флетчере. Можно раствориться в огромной массе людей и забыть, кто ты или что ты.
– Si, si. Остров уважал людей, уважал жизнь... и смерть тоже. Жизнь здесь ценится дешево, а смерть и того дешевле. – Он помолчал немного, напрягая память, как бы давая ей время восстановить прошлое. – На острове, – продолжал он, – в городе, где идут похороны, гроб несут по главной улице, а за гробом идут плакальщики.
– Я это знаю, – негромко произнес Эрнандес, – мне об этом рассказывал отец.
– И о маленьких девочках, несущих цветы и одетых в белое? – спросил Луис. – А город такой пыльный, спокойный и безмолвный.