Они не поверили (Дикий пляж)
Шрифт:
— Вит, мы тут с Игорьком совещались… Что, если Ральф подцепил бешенство? — Я решил немного разрядить обстановку.
Вит пожал плечами и вновь хлебнул водки. Я терпеливо ждал.
— Разве это имеет значение в нашем положении? — тихо спросил он, протягивая мне бутылку, и по моей спине пробежал холодок от его безжизненного голоса. — Что тебя больше пугает — вероятность заражения бешенством или что мы никогда отсюда не выберемся? — Голос Вита дрогнул.
Некоторое время все молчали. Вит сделал еще один глоток.
Я отважился
— Будем дежурить? — Я подбросил в костер еще несколько веток.
Вит кивнул и взял один прут с куском мяса. Принюхался, скривил губы в ухмылке:
— Славненько! Никогда раньше не пробовал жареной собачатины. По крайней мере, пахнет неплохо. — Он, обжигаясь, осторожно надкусил мясо и принялся сосредоточенно жевать.
Я оглядел подрумянившийся ломоть мяса и почувствовал, как мой рот наполняется слюной, желудок капризно заурчал, требуя добавки к черепашьему бульону.
Ольга наотрез отказалась есть. А уговаривать я не стал — больно много чести. Мясо было жестким, горьковатым на вкус и несоленым. Тем не менее я с жадностью накинулся на него. Глотнув водки, я передал бутылку Игорю. Тот помедлил секунду, после чего с решительным видом сделал большой глоток. Поперхнувшись, он стал надсадно кашлять. Отставил бутылку и посмотрел на свой кусок мяса.
Два чувства одновременно боролись в нем — первое исходило от прежнего Игоря Гульфика, неуклюжего недотепы, все существо которого даже мысли не могло допустить о том, чтобы съесть кусок мертвой собаки, пусть даже это вопрос жизни и смерти. Второе принадлежало новому человеку, физиологические потребности которого постепенно брали верх над различными моральными устоями и принципами, не действующими в Красной Щели. Борьба длилась недолго, и вскоре Гуфи, торопливо давясь и всхлипывая, начал есть, проглатывая большие куски.
— Чертова сука, рана так и горит. — Вит бросил взгляд на забинтованную ногу. — Если Ральф был бешеным, я первый отправлюсь к праотцам. Игорь!
Гуфи вздрогнул, словно его огрели кнутом.
— Ответь мне все-таки, как получилось, что ты прошляпил Ди?
Гуфи поежился и, словно ища поддержки, посмотрел на меня.
— В каком смысле прошляпил?
— В том смысле, — терпеливо сказал Вит, откусывая шмат мяса, — что как-то интересно получается. Дэн из дома вышел — никто этого не видел, хотя мы дежурили. Клим исчез — аналогичная хрень. Теперь Ди. Как так получилось?
— А я здесь при чем? — стараясь сохранить достоинство, спросил Гуфи, и Вит посмотрел на него так же презрительно, как смотрят на грязный дырявый носок.
— Вит, она ушла. Как ты сам говоришь, это выбор человека, — подал голос я. — И хватит доставать Игоря. Он что, назло тебе врать будет? Если хреновое настроение, иди башкой об дерево побейся.
Вит кисло улыбнулся:
— Вот за что обожаю тебя, Стропов, так это за откровенность. Ты как чукча, что видишь, то и лепишь. Ладно, проехали. Теперь нас стало еще
Бутылка опять перешла к нему. Снова наступила тишина.
— Сколько примерно километров мы сегодня прошли? — через некоторое время спросил Гуфи. Он немного успокоился, снял очки и протирал их своим неизменным клетчатым носовым платком, который стал уже почти черным от грязи.
— Километров пятнадцать. Может, меньше. Главное — настроиться на ходьбу и ни о чем не думать. Идти и идти. — Я закинул в рот последний кусок мяса.
— Ты что, баран? «Идти и идти»! — передразнил меня Вит. — Мозги тебе зачем? Или во время аварии все растерял? — Вит насмешливо смотрел на меня.
Жаркая волна мгновенно разлилась внутри меня, подкатив к горлу.
— Еще одна такая фраза, Виталий, и я вобью тебе зубы в глотку, — медленно проговорил я.
Гуфи переводил боязливый взгляд часто пинаемого уличного кота с Вита на меня. Виталий с интересом уставился на меня, словно перед ним находился редкий вид какого-то жучка, лениво зевнул и произнес:
— Да-да, конечно, вобьешь. В конце концов, ты попытаешься.
— Будь спокоен, чукча очень попытается, — усмехнулся я, но Вит пропустил эту реплику мимо ушей. Он потянулся и стал подниматься:
— Я пошел спать. Когда будет моя очередь, разбудите.
Я чертыхнулся. Когда он скрылся в палатке, Гуфи шепотом спросил:
— Ну что, говорил я тебе? Он сумасшедший!
Я рассеянно махнул рукой.
— Что будем делать с оставшимся мясом? Если его не растащат ночью, оно испортится. Может, пожарим все куски? Там еще остались ребра, — предложил я, доставая из нагрудного кармана трубку. Оттуда же я извлек свернутый пакет с табаком. — Будь другом, притащи его сюда. — Я стал набивать трубку.
Гуфи затравленно посмотрел на меня, глаза его молили: «Не заставляй меня это делать, мне очень не хочется выблевывать снова мой ужин, прошу тебя!»
— Давай, давай, — поторопил я его, раскуривая трубку. Ожидаемых приступов кашля уже не было, и легкие привычно приняли на себя новую порцию никотина. Гуфи с неохотой поплелся в темноту.
В лесу послышался еле слышный вой. Опять шакалы! Я потянулся к ружью.
— Димон… — Передо мной возник запыхавшийся Гуфи. — Ты слышал?
Я кивнул, выпуская колечко дыма.
— Пока горит костер, эти твари не посмеют к нам приблизиться.
Пока я нанизывал куски мяса, Гуфи с благоговейным трепетом разглядывал оружие. Закончив, я разложил мясо на углях и взял его в руки. «ИЖ-27, ЕМ», — прочитал я на стволе.
Прольется ли еще чья-то кровь в результате нажатия на спусковой крючок этого ружья?
Убедившись, что оно заряжено, я положил его рядом. Вит не знал о том, что во время обследования хижины Клима я нашел несколько патронов и ничего не сказал ему об этом. Сейчас я сосчитал их. Четыре штуки — три с дробью и один с картечью.