Они среди нас

Федотов Дмитрий Станиславович

В отделе царствовала нежная прохлада. Это заработал, наконец, бастовавший всю зиму и весну кондиционер. В комнате блаженствовал только один Дон Теодор. Развалившись в кресле в дальнем углу и сложив босые костлявые ноги на стул, он посасывал через трубочку какой-то сок и просматривал на маленьком телевизоре свой очередной видеошедевр, посвященный, как оказалось, открытию нового парка отдыха на речной набережной в Южном округе.

Поскольку Федя никогда не отличался стремлением к общению, мы лишь обменялись с ним формально приветственными улыбками, и он вернулся к своему занятию, а я уселся за свой стол и несколько минут просто остывал, выпуская в пространство накопленную солнечную энергию. Почувствовав, что мои бедные мозги снова обрели нормальную консистенцию, я попытался еще раз проанализировать весь ход событий за последние несколько суток.

Некто

в ночь с субботы на воскресенье проникает весьма нестандартным образом в совершенно закрытый номер гостиницы и доводит до инсульта здоровенного, тридцатишестилетнего парня, прошедшего огни и воды российского бизнеса, а потом так же нестандартно исчезает, не оставив никаких существенных следов и ничего не взяв. Впрочем, нет, как раз взял, и даже очень! Правда, выяснилось это только через сутки, и то благодаря моему неуемному любопытству. Но этого неизвестному показалось мало, а может быть, и просто понравилось водить за нос следственные органы. И он совершает второе действо, опять же выбрав молодого и здорового мужика и каким-то образом угробив ему надпочечники. Полное отсутствие адреналина — это чем же надо напугать человека?!.. Но главная взятка оказалась такой же странной и страшной. И если Золотарев прав, то мы будем иметь дело с очень сильным и смертельно опасным противником, когда выйдем на него. Если выйдем когда-нибудь, поправил меня внутренний голос. М-да!.. А для того, чтобы его вычислить, требуется понять, зачемон это делает? Может быть, так питается?.. Но от этой мысли сразу запахло «Секретными материалами» с их монстрами, мутантами и прочими ужастиками. Я живо представил себе Фокса Малдера, разглядывающего в нашем морге иссохшие трупы и глубокомысленно изрекающего нечто вроде «… иного я и не ожидал здесь увидеть! Надо поискать упоминание аналогичных случаев в архивах МВД за последние полвека. Сдается мне, здесь действует нечеловек!..» Я тряхнул головой, и дурацкое видение исчезло. Все-таки зачем?..Но больше ничего стоящего на ум не приходило, и я сдался. В конце концов, у меня есть и другие дела, а поисками пусть занимается Берест и иже с ним. Я понимал, что это малодушие и элементарная трусость перед неведомым, но измотанные нервы требовали отдыха, и я вспомнил еще об одном деле.

Сегодня был вторник, а в моем кармане лежало приглашение на презентацию, куда я сам и напросился у Колобка, да еще на пару с пантерой по имени Леночка Одоевская. И поскольку до означенного времени оставалось каких-то два-три часа, следовало отправиться домой и привести себя в божеский вид. Приняв это трезвое решение, я вытряхнул из головы остатки тревожных мыслей и постарался настроиться на предстоящий светский раут.

ГЛАВА 3

Ровно без десяти минут семь я припарковал свою видавшую виды «Селенгу» двадцатой модели на размеченной для машин площадке возле двухэтажного современного особняка из красного кирпича с белыми переплетами евроокон и фотохромными стеклами. Выбравшись из порядком нагревшейся под суровым летним сибирским солнцем машины, я придирчиво оглядел себя в зеркальной плоскости дверцы и остался доволен. Оттуда на меня смотрел плотный подтянутый парень среднего роста, с еще достаточно густой шевелюрой, окладистой «шкиперской» бородкой и простоватыми серо-зелеными глазами, одетый в весьма приличную «джинсу» и легкие летние туфли. Похож одновременно на журналиста и на бизнесмена средней руки, и… для женщин тоже интересен. Так, мобильник — в левый карман, диктофон — в правый, видео «handy cap» — на левое запястье, — все, можно выпускать!

Пантера по имени Лена появилась на своем голубом «фоксе» точно в девятнадцать ноль-ноль, хоть часы проверяй.

— Да-а, Елена Даниловна, — невольно протянул я, не в силах оторваться от чего-то переливчато-прозрачно-воздушного, обнимавшего роденовскую фигурку моей сегодняшней «ангажи», — гм, я что-то не пойму, у кого сегодня презентация? Или вы рассчитываете сорвать весь банк по интервью учредителей фирмы с правом эксклюзива?

— Ах, Дмитрий Алексеевич, я такая расстроенная! — Одоевская возвела глазки горе и сделала плечиком. — Я никак не могла выбрать что-нибудь приличествующее моменту, пришлось надеть первое попавшееся. Я ужасно выгляжу, да? — синие бесстыжие глазищи впились в меня, бровки — домиком, пунцовые губки предательски подрагивают — ангелочек, так тебя растак!

Я сложил пальцы рук в мудру «щит Шамбалы», шумно выдохнул через нос, сбрасывая накатившееся опасное напряжение мужского естества с помощью проверенного древнего приема тибетских монахов, и почти честно сказал:

— Леночка, когда ты перестанешь испытывать мою братскую солидарность? Тебе что, Колобка мало?

— Что ты, Котик?! — очень натурально изумилась искусительница. — У меня и в мыслях ничего подобного! Я же должна выглядеть?

— Это тебе удалось, даже сверх того, — откровенно признал я и поторопился уйти со скользкой темы. — Ты готова? Тогда — вперед, на приступ!

Мы чинно, под ручку, как образцово-показательная парочка нуворишей, поднялись на невысокое мраморное крыльцо и вошли в просторный холл, застеленный травянистого цвета пушистым паласом. Под потолком, создавая живительные потоки прохлады, чуть слышно шелестел матовый диск кондиционера. Приятный рассеянный, но сильный свет лился из настенных скрытых плафонов «new light». Под ними выстроились низкие мягкие пуфики, обрамленные по углам развесистыми широколиственными араукариями. Холл заканчивался еще двумя мраморными ступенями, за которыми вправо и влево уходил широкий, тоже мягко освещенный, коридор, устланный тоже пушистыми, но бежевыми дорожками. А прямо начиналась лестница на второй этаж, и по ней навстречу нам спускалась… Джуна?.. Нет! Женщина только на первый взгляд напоминала знаменитую колдунью: довольно высокая, тонкая и гибкая, как кошка, с роскошными черными волосами, забранными в «греческий хвост» огромным гребнем слоновой кости и небрежно прикрывавшими оголенные, золотистые от загара плечи. Темно-синее, длинное облегающее платье с разрезом по правому бедру выгодно подчеркивало достоинства ее фигуры, а ажурное, тоже из слоновой кости, ожерелье — высоту и стройность шеи.

Мы встретились у подножия лестницы, а потом я заглянул в бездонные, вишневые глаза и на одно долгое, бесконечное мгновение мне показалось, будто некто невидимый и могучий накинул на меня легчайшее прозрачно-текучее покрывало, дающее ощущение счастливого спокойствия. Ничего подобного в жизни я никогда не испытывал и даже не предполагал, что такое может быть! Это было полное, неразделимое ощущение целостности тела и души, любви и счастья, завершенности и начинания, борьбы и мира, движения и покоя, атома и Вселенной!

И я понял, что погиб. Пантера Леночка, кажется, тоже это поняла, потому что, промурлыкав какое-то приветствие, она бочком-бочком отодвинулась в сторону и исчезла на лестнице. А я остался стоять истуканом, держа в руке узкую горячую ладонь незнакомки и забыв, что с ней, ладонью, полагается делать нормальному воспитанному мужчине.

— Ирина Андреевна Колесникова, — слегка насмешливо и вроде бы заинтересованно произнесла наконец она и тем вывела меня из гибельного ступора. — Соучредитель и главный специалист центра «Световид».

— Котов Дмитрий Алексеевич, — с трудом выдавил я, — агент… м-мм, простите, сотрудник еженедельника «Вестник», отдел уголовной хроники, — я обнаружил, что все еще держу ее за руку, наклонился и, чувствуя, как запылали мои уши, коснулся губами кончиков пальцев.

— О-о! Уже уголовная хроника?! — она слегка расширила глаза и улыбнулась уголками полных губ. — Мы же еще ничего не успели натворить?..

— Ради бога, извините! — почему-то заторопился я. — Я сейчас все объясню.

Лучше бы я этого не делал! Она слушала мой позорный лепет, как мудрая и строгая наставница своего нашкодившего непутевого воспитанника, застукав того за подглядыванием переодевающихся воспитанниц. Господи, что я несу! Окончательно запутавшись и вспотев, я замолчал и отпустил наконец ее кисть.

— Не расстраивайтесь, я все поняла, — просто сказала Ирина и взяла меня под руку. — Это даже интересно: что вы напишете про нас после презентации. А Дуладзе… — по ее открытому лицу вдруг промелькнула тень страдания, но Ирина тут же справилась с собой. — Кому как не вам знать, что деньги не пахнут. К тому же даны они на благое дело. Идемте в зал, мне пора открывать торжество!

Почти весь второй этаж занимал открытый зал, уставленный к торжеству невысокими столиками со всякой снедью и напитками. Справа у стены был сооружен небольшой помост, на котором установили акустическую систему с караоке и мощным музыкальным компьютером. Возле них суетилось двое молодых людей, похожих друг на друга длинными мелированными патлами под одинаковыми красными «бейсболками» и в одинаковых «фирменных» синих комбинезонах. Остальные приглашенные в одиночку и группами бродили по залу, что-то ели, что-то пили, разговаривали, смеялись.