Они
Шрифт:
Неужели здесь, вокруг него, роятся в своем улье другие люди - беспомощные, слепые, безропотные, осужденные на вечное несчастное одиночество? Неужели сострадание, которое он вызывал у Элис, не что иное, как отражение ее внутренних мук, а не комедия, разыгранная в соответствии с их планами?
В дверь постучали:
– Войдите, - сказал он, не глядя. Их приходы и уходы уже безразличны ему.
– Дорогой, - медленно и неуверенно произнес такой знакомый голос.
– Элис!
– он немедленно встал и уставился на нее.
– Кто разрешил тебе войти?
– Пожалуйста, милый, пожалуйста, я должна была увидеть тебя.
– Это несправедливо. Это несправедливо.
– Он больше обращался к себе, чем к ней. И потом.
– Зачем ты пришла?
Она встала перед ним, полная достоинства, чего он никак не ожидал. Красоту ее детского личика испортили морщины и тени под глазами, но оно горело какой-то удивительной отвагой:
– Я люблю тебя, - тихо сказала она.
– Ты можешь выгнать меня, но ты не заставишь меня разлюбить тебя и бросить в беде.
Он отвернулся от нее, не зная на что решиться. Неужели он действительно неправильно понимал ее? Неужели за этим барьером плоти и звуковых сигналов тот дух, который всегда стремился к нему? И то, что возлюбленные шепчут друг другу в темноте: "Ведь ты понимаешь меня, правда?".
– Да, любимая, я понимаю.
– Тогда все, что происходит с нами, не имеет значения, пока мы вместе и понимаем друг друга.
– Слова, слова, глухо отскакивающие рикошетом от стен...
Нет, он не мог ошибаться! Проверить ее снова!
– Почему ты удерживала меня на этой работе в Омахе?
– Я не удерживала тебя. Я просто говорила, что нужно хорошо подумать, прежде чем...
– Не важно, не важно.
– Нежные руки и дорогое лицо, всегда с удивительным упорством направляющие его на путь, которому он не хотел следовать. Всегда с наилучшими намерениями, но так, чтобы он никогда не совершал неразумных поступков, которые он сам никогда не считал неразумными. Быстрее, быстрее, торопись и с ангельским лицом делай все так, чтобы ни на минуту не остановиться и не подумать самому.
– Почему ты не хотела, чтобы я поднялся наверх? Она попыталась улыбнуться, хотя глаза ее уже наполнились слезами.
– Я не думала, что это имеет для тебя такое значение. Я не хотела, чтобы ушел наш поезд.
Это был незначительный эпизод. По какой-то причине, непонятной ему, он настаивал на том, чтобы пойти наверх в свой кабинет, когда они уже собирались отправиться на вокзал (они уезжали ненадолго в отпуск). Шел дождь, и она напомнила ему, что времени у них в обрез. Он удивил себя и ее, настаивая на том, что поднимется сейчас в свой кабинет. Он даже оттолкнул ее, когда она стала у него на пути. И даже тогда ничего бы не было, если бы он, тоже непонятно почему, не отодвинул штору на окне, выходящем на тыльную сторону дома. Очень сильный дождь шел на фасадной стороне, а здесь, с этого окна, погода была прекрасной, солнечной и никакого дождя.
Он долго стоял тогда у окна, глядя на солнечный свет и собираясь с мыслями. К нему вернулись все его старые подозрения - теперь прибавилось и это необъяснимое противоречие. Потом он обернулся и увидел, что она стоит возле него. С тех самых пор он все старался забыть выражение ее изумленного лица, когда он спросил:
– И как же дождь?
– Дождь?
– повторила она слабым, удивленным голосом. Да, шел дождь. Ну и что?
– Но в окне моего кабинета дождя не было.
– Что? Да нет, он был. Я видела, как на мгновение солнце выглянуло из-за туч, ну и все.
– Ерунда!
– Но, милый, какое имеет отношение погода к тебе и ко мне? Какая разница - идет дождь или нет?
– Она робко приблизилась к нему и взяла под руну.
– Разве я ответственна за погоду?
– Думаю, что ты. Уходи, пожалуйста.
Она отошла от него, причесала вслепую волосы, проглотила слезы и решительно произнесла:
– Хорошо, я уйду. Но помни - ты можешь вернуться домой, если захочешь. И я буду ждать тебя.
– Она заколебалась на мгновение и неуверенно сказала.
– Может, ты поцелуешь меня на прощание?
Он никак не ответил ей - ни голосом, ни глазами. Она посмотрела на него, потом повернулась, неловко пошла к двери и исчезла за ней.
Существо, которое он знал под именем Элис, не меняя своего облика вошло в комнату, где все они собрались.
– Нужно отказаться от этой программы. Я не в состоянии больше воздействовать на него.
Они ожидали этого, но все равно пришли в смятение. Гларун обратился к Главному Управляющему:
– Подготовиться к немедленному внедрению в избранную память воспоминаний о другой жизни.
Затем, повернувшись к Главному Исполнителю. Гларун сказал:
– Экстраполяция показывает, что в течение двух дней он совершит побег. И наша программа потерпела поражение из-за того, что Вы не обеспечили тогда дождь не только с фасада, но и с тыльной стороны его дома. Впредь работайте более тщательно над выбором средств.
– Если бы мы понимали мотивы его поведения, нам было бы проще.
– В моей должности доктора Хейварда я часто думал об этом, - отпарировал Гларун, - но если бы мы понимали мотивы, мы стали бы частью его. Воскресите в памяти Договор! Он и так почти вспомнил.
Существо, игравшее Элис, заговорило:
– Может, попробовать программу "Тадж Махал"? Она ему почему-то нравится.
– Вы уже уподобляетесь ему!
– Может быть. Я не боюсь. Так что, попробуем?
– Посмотрим.
Гларун продолжал отдавать команды:
– Держите структуры наготове до изменения программы. Нью-Йорк и Гарвардский университет уже не нужны. Начинайте очистку памяти. Вперед!
– -----------------------------------------------------
1) Эг-ног (англ.) - напиток из вбитых яиц с сахаром, молоком или вином, фруктами.