Опалённые крылья мечты
Шрифт:
Дав выход эмоциям, Оля дерзко уточнила:
— А разве пора?
В глазах декана мелькнула усмешка, но он лишь коротко кивнул на дверь и склонился над бумагами, давая понять, что встреча окончена.
Ольга встала, с достоинством вышла из кабинета, хотя ноги подкашивались, а сердце стучало все сильнее. Уже затворяя дверь она услышала приглушенное:
— Насчет заявления спросите Анну, она объяснит.
Оторвавшись от бумаг, секретарша молча подвинула чистый лист, рядом положила образец заявления, и вновь углубилась в работу. Чувствуя, что совершает непоправимую ошибку, Ольга неверной рукой написала заявление, поставила подпись. В глазах расплывалось, а в мыслях лавиной нарастал вопрос — что сказать родителям?
Секретарша что-то говорила, беззвучно открывая рот, заметив отсутствующий взгляд собеседницы, замолчала, с раздражением дернула головой. Ольга попыталась сосредоточиться, словно через толстую стену до слуха донеслось:
— Повторяю еще раз. Сессия начинается пятнадцатого октября, оплачивать будете в бухгалтерии первого корпуса, не позднее трех дней до начала.
Оля вышла из здания института с тяжелым сердцем. Всего два часа назад жизнь была безоблачна, а сейчас… Она на автомате прошла до остановки и села в автобус, а опомнилась, лишь обнаружив, что стоит у родительской квартиры, безуспешно пытаясь отпереть замок ключами Олега.
Из-за двери раздался знакомый голос:
— Кто ломится? Сейчас милицию вызову, уши-то шутникам поотрывают.
Ольга ответила с раскаянием:
— Мама, это я. Задумалась, вот и тычу чужими ключами.
Дверь отворилась. На пороге возникла мать, спросила с подозрением:
— Случилось что? — не дожидаясь ответа, ушла на кухню.
Осторожно ступая по забрызганному водой полу, Оля прошла следом, остановившись в дверном проеме, окинула взглядом помещение. В кухне царит разгром: распахнутые шкафы зияют пустыми полками, в раковине сгрудилась огромная куча посуды, а посреди помещения, сверкая белоснежными потеками пены, высится холодильник. Вынутые из холодильника продукты расположились на подоконнике.
— Есть хочешь? — перекрикивая шум бьющей из-под крана струи, поинтересовалась мать. — Кастрюля с супом на плите. Возьми тарелку, налей. — Заметив, как опасливо дочь косится на мыльные лужицы на полу, она поморщилась, бросила: — Ладно, садись, больше натопчешь. Сама налью.
Когда на столе возникла тарелка наполненная горячим борщом, Ольга сглотнула. Рука непроизвольно потянулась за ложкой, а рот наполнился слюной. Ольга помешала ложкой, разминая белый комок сметаны, пока суп не приобрел равномерный золотисто-розовый цвет, зачерпнула, попробовала.
— М-ммм… вкусно! Мамочка, ты готовишь лучше всех!
Мать снисходительно усмехнулась, но было заметно, что похвала пришлась ей по душе, сказала с озабоченностью:
— Пашка из школы вернется, надо накормить. Представляешь, повадился уличные бутерброды жрать! «Подорожники», или, как их там… а домашнее не ест. Я ему — да ты знаешь, из чего их делают?! А он только ржет в ответ, оболтус неблагодарный.
Дождавшись паузы, Оля осторожно уточнила:
— А папа сегодня вовремя придет? Я хотела с вами поговорить.
Мать отмахнулась:
— Да куда там. Последние дни сидит на работе допоздна. У них план горит, не успевают. Скоро там ночевать будут. Еще бы платили за эти переработки, а то название одно. — Добавила со злостью: — Уже сил нет. Платят копейки, а ведь скоро ремонт делать. Да и осень на носу, а мне ходить не в чем!
Ольга двигала ложкой все медленнее. Аппетит пропал. Суп стал безвкусным, а на душе заскребли кошки. Оля всматривалась в лицо матери, что искажалось все больше, постепенно превращаясь в маску ненависти.
— Недавно, Светка рассказывала, ей сын заявил, что нужно оплатить учебу. Понимаешь ли, слишком большой конкурс — четыре человека на место. Вот негодяй! Так, рожаешь, растишь, воспитываешь, а тебе потом счет предъявляют.
В горле возник комок, а в висках заломило. Ольга несколько раз открывала рот, порываясь заговорить, но не могла произнести ни слова. Наконец, через силу прошептала:
— Но… могут же быть и объективные обстоятельства.
Мать жестко отрубила:
— Все объективные обстоятельства — тупость и лень. Кто по настоящему хочет — всего добивается сам, а не сидит на шее родителей. — Отбросив полотенце, которым вытирала тарелки, она ушла в соседнюю комнату.
Оля молча сидела за столом, изо всех сил сжимая зубы, чтобы не разрыдаться. Но слезы находили дорогу, пробивая воздвигнутый волей барьер, образуя мокрые дорожки, скатывались по щекам, беззвучно капали в тарелку с остатками борща. В коридоре послышались шаги. Она поспешно вскочила, поставила тарелку на горку недомытой посуды, плеснула чистящего средства.
Мать появилась в дверном проеме, махнула рукой:
— Брось, сама помою. Все равно убираться до вечера. — Она подошла ближе, поинтересовалась: — А с глазами что?
Пряча лицо, Ольга пробормотала:
— Мылом брызнула, пойду под водой подержу.
Избегая дальнейших вопросов, она выскользнула из кухни. В коридоре долго не могла застегнуть ремешки на туфлях, раз за разом промахивалась трясущимися пальцами. Попала, дернула зло, едва не оторвав тонкую полоску, подхватив сумочку, крикнула, не оборачиваясь:
— Мам, я по делам, зайду позже, — и почти бегом выскочила на лестницу.
Ольга брела вдоль улицы, не обращая внимания на прохожих. Мужчины провожали заинтересованными взглядами, оборачиваясь, смотрели вслед. Какой-то молодой парень, свернув с пути, некоторое время шел рядом, пытаясь завязать разговор, но она не отвечала, и парень отстал.
Улицы остались позади, дома отступили, сменились могучими тополями, раскинувшими широкие кроны над дорожками парка. Вдалеке замаячили смутно знакомые красноватые стены. Где-то впереди, за кирпичными стенами гаража, колдовал над машинами опытный механик Самсон, а по соседству, в суровом приземистом здании, работал… Ольга улыбнулась, ускорила шаг.
Как и в прошлый раз, двери гаража оказались распахнуты настежь, внутри царила тишина. Остановившись в нерешительности, Ольга потопталась у входа, набравшись смелости, зашла. Некоторое время ничего нельзя было разглядеть в серой кляксе полутемного ангара, но глаза привыкали быстро. Тьма распалась на части, протаяла оттенками, стали видны очертания машин, на полу проявились разбросанные детали. Стараясь не запнуться, Ольга медленно шла вперед, удивляясь царящему безмолвию.