Опалённые крылья мечты
Шрифт:
Рыжая бледно улыбнулась.
— Не подскочи Пышка, через минуту бы сорвалась я, уже на подходе была. — Отбросив окурок, она вытащила следующую сигарету.
— После выступления Рыжей нас бы точно не выпустили, — нервно хихикнула Пышка.
Разводящая кашлянула, сказала негромко:
— На будущее, постарайтесь воздержаться от истерик.
— А как на этих уродов реагировать? — взвилась Рыжая.
— Молча, — отрезала Седая.
— Молча сосать? — Рыжую передернуло.
Седая усмехнулась.
— Полагаешь, обошлось бы без этого? — Помолчав, едко спросила: — Как думаешь, что бы сделал мент, который ломился к нам в клетку, не позвони Мечте покровитель? Или тяготит, что тебе одной по лицу досталось?
Сова подняла руки, сказала примирительно:
— Седая, не нагнетай. У девок нервы не железные. Признаться, я сама испугалась.
— У девок рожи не железные, — выдохнула разводящая с досадой, — и почки. Потому дурам и объясняю.
С тихим шорохом к тротуару подъехал микроавтобус, коротко гуднул, приглашая. Побросав недокуренные сигареты, девушки направились к машине, торопливо загрузились в салон, стараясь впускать внутрь как можно меньше холодного уличного воздуха.
Не дожидаясь команды, Вячеслав тронул машину, спросил сочувственно:
— Как справились?
Седая отмахнулась.
— Терпимо, спасибо Мечте, а то бы до утра сидели, ублажали ментов.
Слава коротко кивнул, отвернулся, прибавив скорости, поинтересовался:
— Кому куда? До «Нового Года» пять минут.
Пышка сказала жалобно:
— Славик, будь заинькой, проедь по Пушкинской, я там выйду.
— Я тоже, — бросила Рыжая сумрачно.
— А меня у театра, пожалуйста, — эхом откликнулась Сова.
Девушки по очереди вышли в указанных местах, тепло попрощались. Даже Рыжая перед выходом улыбнулась, крепко обняв всех на прощание, пожелала отлично встретить праздник.
ГЛАВА 22
Когда доехали до базы, часы на панели приборов показывали четверть первого. Праздник уже начался. Небо полыхало, подсвеченное разноцветными огнями салюта, отовсюду доносился отрывистый грохот петард. Люди выходили на балконы, со звоном чокались, поздравляли с праздником соседей, а случайные прохожие желали всего самого лучшего встреченным незнакомым людям.
Глядя, как Ольга и разводящая собираются на выход, Слава с добродушной, и немного грустной улыбкой сказал:
— Ну что, девчонки, вот и еще один год прошел. Будем надеяться, что наступающий будет лучше.
— И тебе, Слава, успехов, — отозвалась разводящая.
Чмокнув водителя в щеку, Ольга выскочила наружу. Едва они вышли, как машина развернулась, бибикнув на прощание, стрелой вылетела со двора.
Квартира встретила безмолвием. Еще с порога, едва разводящая отперла дверь, Ольга поразилась непривычной тишине. Под новый год все разъехались, проходя по комнатам, Оля с улыбкой обходила лежащие повсюду вещи, разбросанные в спешке предпраздничных сборов.
Достав из шкафа отложенные до праздника пакеты с подарками, Ольга направилась к выходу, но, взглянув в зал, остановилась. Напротив елки, закинув ногу на ногу, не шевелясь, сидит разводящая, рядом с ней, на столике, среди тарелочек с остатками колбасы и сыра стоит открытая бутылка водки. Оля вошла в зал, осторожно спросила:
— Подождать, или пойдешь позже?
— Пойду позже, не жди. — Та покачала головой.
— Уверена? Может все же вместе? Заодно и пакеты мне донести поможешь.
Седая помолчала, глухо ответила:
— Езжай, я останусь. Мне некуда идти.
Оля в растерянности замерла, не зная что сказать. Спросила чуть слышно:
— А разве так бывает?
Разводящая повернула голову, усмехнулась:
— Иногда. На самом деле есть, но нет желания. Что-то устала я, хочу одна побыть. Может позже соберусь.
Оля подошла ближе, присела на край дивана, сказала мягко:
— Знаешь, один хороший человек как-то сказал мне фразу, которую я хочу сейчас повторить. — Она сосредоточилась, припоминая, произнесла с расстановкой: — Однажды наступает момент, когда ты теряешь все что имел, близкие отворачиваются, а друзья бросают, и все что у тебя остается, это внутренний стержень… В тебе это есть, хотя я даже боюсь представить, чего тебе это стоило. По этому, хочу пожелать, чтобы ты всегда оставалась такой, что бы ни произошло.
Когда Ольга взялась за ручку входной двери, в прихожей возникла Седая. Низким чувственным голосом она произнесла:
— Пожалуй, я все же пойду, а заодно, если ты не против, помогу с пакетами.
Выйдя из дома, они вместе прошли через двор, по усыпанной подарочными упаковками и обрывками петард тропинке, свернули на проспект. Когда дошли до места, где стояло сразу десяток разноцветных машин с черными шашечками, разводящая повернулась к Ольге, сказала задумчиво:
— Твое пожелание пришлось весьма кстати. Иногда находит такое вот… — она сделала неопределенный жест, — что хоть в петлю. Всего-то и надо, что подбодрить, да обычно некому. А теперь пожелание от меня: будь осторожнее с хозяином. Он, как всякая порядочная сволочь, злопамятен, поэтому не забудет произошедшего.
— Ты в курсе? — Ольга удивленно приподняла брови.
— Все в курсе. Но речь не о том. Как только отыщет возможность, он отомстит, а возможность, рано или поздно, появится: покровители уходят — недоброжелатели остаются. — Она улыбнулась, добавила с подъемом: — А теперь — приятных праздников! — Махнув на прощание рукой, она скользнула в ближайшую машину.
Ольга надолго задумалась, пытаясь осмыслить услышанное. Лишь когда окончательно одеревенели пальцы, а зубы начали выбивать дробь, она отмахнулась от тяжелых мыслей, поспешила к сгрудившимся неподалеку такси.
До нужного места долетели за пять минут. Расплатившись, Ольга прошла к дому, стараясь не поскользнуться на покрытом толстой коркой льда тротуаре. Зайдя в подъезд, она не увидела привычной пожилой вахтерши. Украшенная еловыми ветками и новогодними шарами будочка пустовала. Улыбнувшись, Ольга извлекла из кармана горсть шоколадных конфет, просунув руку в окошечко, высыпала на столик поверх учетного журнала.
В приподнятом настроении она поднялась по лестнице, любуясь блестящими игрушками и новогодней мишурой, во множестве украсившими стены подъезда. Остановилась напротив знакомой двери, до упора вдавила кнопочку звонка. Подождав несколько секунд, нажала еще дважды.