Опаленные страстью
Шрифт:
— Забота тут ни при чем, — мягко возразила она. — Я… я просто пытаюсь реально смотреть на вещи. Вы не находите, что в вашем нынешнем положении нелепо покидать единственное надежное место?
— Это так же нелепо, как опозорить себя в глазах всего общества, вместо того чтобы просто отвергнуть предложение руки и сердца мужчины, которого вы не любите.
В этот момент грянул гром, и пол содрогнулся у них под ногами. По телу Аннели побежали мурашки.
— Джентльмен сделал бы вид, что забыл о том случае. Он взял прядь ее темных волос и пропустил между пальцев.
— Вы слышали, что .мой брат рассказывал обо мне? Так что вряд ли меня можно считать джентльменом в полном смысле этого слова. А что касается инцидента… — его пальцы продолжали играть ее локоном, — я хотел его повторения, стоило мне только взглянуть на вас.
— Это легко исправить, — выдохнула она. — Просто не смотрите на меня, и все.
— Это все равно что предложить человеку, просидевшему долгое время в темнице, не смотреть на солнце.
Он улыбнулся, и Аннели показалось, что почва уходит у нее из-под ног.
Его глаза, полные нераскрытых тайн, притягивали ее, словно магнит. За ужином она сидела, стараясь не смотреть на Эмори всякий раз, как он останавливал на ней взгляд. Позднее, в гостиной, старалась переключить внимание на что-нибудь другое — на пелену дождя за окном, на голубые и оранжевые языки пламени в камине, ни два дюйма пепла на бабушкиной сигаре, — но каждый раз ее взгляд возвращался к камину, где сидел Эмори. Он находился в десяти футах от нее — на другом конце комнаты. Но у нее было такое чувство, будто он сидит рядом, касаясь бедром ее бедра, обнимая ее за плечи; лаская ее шею.
Теперь он стоял совсем близко, и в душе Аннели, как и за окном, бушевала буря, и одно прикосновение, как вспышка молнии, могло сжечь их обоих, превратив в кучку пепла.
Словно угадав ее мысли, он с улыбкой привлек ее к себе и прильнул к губам. На этот раз он не обжег ее своими поцелуями. Они были такими нежными, что теплая волна захлестнула Аннели и она растворилась в его объятиях. Ее губы приоткрылись, впустив настойчивый язык Эмори, и из груди вырвался стон.
Они не заметили, как из гостиной вышел Стэнли и наткнулся прямо на них. За ним следовала Люсиль.
— Стэнли, ну что ты остановился? — недовольно спросила Люсиль и разинула рот не веря своим глазам. — Только два дня назад пришел в себя, а еще через два придется сыграть свадьбу?
Аннели бросилась бежать по коридору, даже не оглянувшись, когда Эмори окликнул ее. Сердце ее бешено колотилось. В коридоре было почти темно, она могла зацепиться за край ковра или, поскользнуться, но, слава Богу, благополучно добралась до своей комнаты и захлопнула за собой тяжелую дверь.
Глава 11
Она подумала., что ей померещилось, когда спустя некоторое время услышала тихий стук в дверь. Прошло почти два часа с тех пор, как Аннели заперлась у себя в комнате. Ей не хотелось никого видеть, и она решила проигнорировать стук в дверь. Но он повторялся снова и снова, тихий и нерешительный.
Тогда Аннели как была босиком подошла к двери и прошептала:
— Уходите. Я сплю.
— Простите, что побеспокоил, мне нужно с вами поговорить.
Аннели выпрямилась и уставилась на дверь.
— Мне не о чем с вами говорить, и вообще мне не хочется видеть вас, сэр.
— Пожалуйста, на одну минуту.
— Пожалуйста, уходите!
— Мне очень нужно с вами поговорить, — настаивал Эмори.
— Мы уже разговариваем, разве нет?
— Вообще-то нет. Я разговариваю с дверью.
— О Господи! — воскликнула она, резко повернув ручку. — Как вы можете! — Она приоткрыла дверь на ширину ладони и посмотрела на Олторпа. — Как вы смеете беспокоить меня? Неужели так трудно понять, что я сейчас никого не хочу видеть? И вас меньше всех? Даже тупой вонючий фермер понял бы это.
Эмори отступил на шаг, опасаясь, как бы она не запустила в него каким-нибудь тяжелым предметом. Но в этот момент дверь захлопнулась.
— А теперь, прошу вас, уходите!
Для вящей убедительности Аннели повернула ключ и с шумом вытащила его из замка, давая понять, что разговор закончен. Она подождала, прислушалась, уверенная в том, что он вновь постучит, как и в том, что ни за что ему не откроет, но стука не последовало. Аннели отвернулась и наткнулась прямо на Эмори Олторпа, который стоял перед ней.
Он обхватил ее за талию, прежде чем она успела прижаться спиной к двери.
— Ради Бога, простите меня! Я не хотел ставить вас в неловкое положение.
— Как вы прошли сюда? К-как? — Аннели вспомнила, что бабушка рассказывала о потайных ходах, и оглядела комнату в поисках какой-нибудь открытой панели. — Как вы сюда попали?
— Ваша комната соединяется с соседней через гардеробную, — спокойно ответил он.
— Вы вошли через гардеробную?
— На улице слишком сыро, чтобы забираться сюда по иве.
— Мистер Олторп, я очень устала. И хочу остаться одна. Разве вы до сих пор этого не поняли?
— Но зачем? Чтобы всю ночь, меряя комнату шагами, думать о том, что скажет или сделает жена моего брата утром?
— Едва ли я упала в ее глазах ниже, чем в глазах лорда Бэрримора, — сказала Аннели со вздохом. — Но конечно, если вы считаете своим долгом сделать мне предложение после того, что произошло, делайте. Я откажу вам, и приличия будут соблюдены.
— Предложение?
— Вы ведь сказали, что вам надо срочно со мной поговорить.