Опаленные страстью
Шрифт:
– Язык ваш, как лезвие ножа, касаясь, ранит, – Эдгар вежливо улыбался.
– Тем не менее, это – мое единственное оружие против любых неожиданностей с вашей стороны, – едва слышно промолвила Олимпия.
Они стояли чуть в стороне от группы гостей, жадно ловящих каждое их слово. Однако герцог Ормонд не доставил им такого удовольствия.
– Напрасно вы ждете от меня нежной дерзости, – тихо процедил он, не отрывая от нее глаз. – Должен признаться, что отныне я не сделаю ничего такого, что не пришлось бы вам по душе.
– В это трудно поверить, ваша светлость, когда вы так и пожираете меня взглядом.
– Думаю, вовсе нетрудно уверовать моим словам. Если вы, конечно, сами не желаете, чтобы я одарил вас прилюдно еще одной своей смелой лаской.
Его предположение на миг ошарашило молодую особу, но минуту спустя она уже возмущалась:
– Безусловно, вы выдаете свое желание за мое. Более того, вам удобно считать меня зачинщицей своего низменного побуждения.
– Боюсь, тогда я не стал бы об этом разглагольствовать, а непременно действовал бы, – усмехнулся тот.
– Не сомневаюсь, – небрежно проронила Олимпия, – вы же отъявленный наглец. И, судя по всему, от вас можно всего ожидать.
– Именно, – зловеще выдавил Эдгар. – Поэтому вам лучше подальше держаться от меня.
– Никто к вам и не липнет, – со змеиной улыбкой на лице отчеканила она. – Определенно, вы меня сами преследуете.
– Вы в этом уверены? – в его глазах пробежала насмешка, переходящая все границы.
Это едва не вывело из себя Олимпию, но она вовремя погасила неприятный блеск во взгляде.
– Да, – сухо подтвердила она. – Иначе вы бы избавили меня от недавнего фарса. Верно?
Ее вопрос остался без ответа. Графиня Доз, несколько встревоженная, боялась, что племянница совершит очередную глупость, поэтому выступила из толпы и завладела вниманием герцога. Хозяйка бала тоже включилась в беседу, а за ней и леди Барбара Уинхелд с юной графиней. После чего подали голос и джентльмены, с которыми Эдгар уже был знаком.
Вскоре разговор стал всеобщим. Непринужденно беседуя, герцог Ормонд сосредоточил свое внимание на леди Брент, не спускавшей с него восторженных глаз. Судя по тому, как она смотрела на отшельника, Каролина успела влюбиться в него. Олимпия недовольно поджала пухлые губки. Ей совсем не улыбалось быть свидетельницей начинающегося на глазах любовного романа. Во взгляде Эдгара она видела откровенный интерес к юной особе. Должно быть, их взаимная симпатия бросалась в глаза и другим, так как они стали перешептываться между собой. У нее же не было ни малейшего желания безмолвно наблюдать разгорающуюся чужую страсть. Поэтому Олимпия и увлекла из гостиной свою тетю с Джеффри, прервав милую беседу компании.
Ясное дело, ей было трудно пережить чужое блистание в высшем свете. Видя, что у ног юной графини был сам герцог Ормонд, она испытывала зависть, хотя сама только что оттолкнула его от себя. Но теперь ее бесило его пренебрежение. С этим она не хотела мириться. Она поклялась, что в скором времени положит конец их зарождающемуся роману.
Позже, когда роскошная карета, запряженная четверкой чистокровных лошадей, неслась по мостовой, внезапное озарение осенило Олимпию. И досада на ее лице сменилась счастливой улыбкой, несмотря на жалобы тетушки, действовавшей ей на нервы.
Между тем графиня Доз продолжала жаловаться сыну:
– Я так ужасно чувствовала себя весь вечер, Джеффри. Одышка меня просто измучила. Если бы не заботы леди Барбары Уинхелд, уверяю тебя, я отдала бы Богу душу.
– Ну что вы, матушка?! – отозвался Джеффри. – Думаю, вы несколько преувеличиваете. На мой взгляд, ваше состояние вполне сносное.
Услышав сетование тети Элизабет, Олимпия улыбнулась, прекрасно зная, к чему та вела разговор. Конечно, она мечтала женить своего сына на Виктории. Ее дыхание оставалось в течение дня ровным и отнюдь не учащенным. Правда, только ее сердце противится этому браку, потому что она желает кузену достойную партию, а не эту липучку.
– Дорогой кузен, я не ожидала, что ты настолько слеп, – с жаром выпалила Олимпия, бросив на него быстрый взгляд.
– О чем ты, Олимпия? – небрежно откликнулся граф, устремив взгляд в окошко кареты.
Судя по его отрешенному виду, он даже не понял смысла сказанного.
– Ты весь вечер бегал за Викторией, а она улыбалась другому.
– Так ли это, Джеффри? – осведомилась графиня Доз, недовольная услышанным. – А я то уже собиралась готовиться к вашей помолвке.
– Ах, тётя Элизабет! – не выдержала племянница. – Неужели вы на самом деле хотите, чтобы эта вертихвостка потащила моего кузена к алтарю?
– Разумеется, Олимпия. Это мое единственное желание.
– Поймите, тетя, богатство – это еще не самое главное для того, чтобы вступать в брак.
Джеффри переглянулся с матерью. Было немного странно видеть всегда равнодушную кузину такой встревоженной. Интересно, что сегодня с ней происходит?
– А что, по-твоему, главное в браке? – живо спросил он, улыбаясь.
– Любовь, естественно…
– Ах, невинная юность! – грустно вздохнул кузен, словно умудренный опытом старик.
– Почему ты так говоришь Джеффри? – небесно-голубые глаза Олимпии скрестились с его синими глазами.
– По праву старшего, дорогая. Ведь я уже прошел этот этап, к счастью. И потому могу только посочувствовать тебе.
– Ты хочешь сказать, что уже стал зрелым мужчиной?
Олимпия вдруг увидела кузена другими глазами. Без сомнения, это был красивый и мужественный молодой человек, но не такой, как герцог Ормонд. Ее сердце внезапно защемило. – Разве в Лондоне перевелись истинные красавицы, кузен, если ты позарился на леди Уинхелд?
– Нет, конечно, – рассмеялся Джеффри, обняв ее за плечи и туманно закончил:
– Но еще есть время…
Олимпия, прислонив голову к его плечу, пыталась понять, что он имел в виду. Вечер сегодня был поистине очень странным. Во всяком случае, для нее.
Глава 3
С утра Олимпия нетерпеливо прохаживалась в роскошном салоне, дожидаясь возвращения дворецкого герцога Ормонда. Сначала он даже не хотел впускать ее во дворец Ормонд-Лодж, заявив, что его светлость никого у себя не принимает. Но после того, как Олимпия представилась ему, дворецкий озадаченно взглянул на нее и молча направился в апартаменты хозяина, чтобы доложить о прибытии незваной гостьи.