Опасная бритва Оккама
Шрифт:
160 Гор Г. Скиталец Ларвеф. Л.: Советский писатель, 1966.
161 Мартынов Г. Спираль времени. Гость из бездны. М. АСТ, 2002.
162 Ларионова О. Леопард с вершины Килиманджаро. СПб. Terra Fantastica; М.: ACT, 2001.
Уже к 1970-м утопия практически исчезла с литературного небосклона, закончившись вместе с «оттепелью» Вскоре после публикации был запрещен «час Быка» И А. Ефремова (1968)163. В этом произведении люди «Эры встретившихся рук» вступают в контакт с социумом, давно утратившим связь с остальным человечеством и находящимся под властью тоталитарного режима. Десятилетие спустя А. и Б. Стругацкие разрушат внешнюю благость «Полдня...» убийством Льва Абалкина в «Жуке в муравейнике»164. Немногим позже автор «розовощекого»
Следует отметить роман В. Аксенова «Остров Крым»167, впервые изданный в 1981 году в США. В нем рассматривается Крым (в фантастической реальности романа – остров), который так и не был захвачен большевиками. Аксеновский Крым – осколок старорежимной России, развивающейся по капиталистическому пути.
163 Ефремов И. Туманность Андромеды. Час Быка. СПб.: Terra Fantastica; М : ACT, 2001.
164 Стругацкие А. и Б Будущее, XXI век. Прогрессоры. СПб.: Terra Fantastica; М.: ЭКСМО, 2008.
165 Тендряков В. Путешествие длиною в век // Библиотека современной фантастики. Т. 19. Нефантасты в фантастике. М.: Молодая гвардия, 1970.
166 Тендряков В Покушение на миражи. М. Художественная литература, 1987.
167 Аксенов В. Остров Крым. М ЭКСМО, 2008.
ЧАСТЬ 2
«БРУСИЛОВСКИЙ ПРОРЫВ»
ЧЕЛОВЕЧЕСТВО ЗА ГОРИЗОНТОМ ГЛОБАЛИЗАЦИИ168
168 Апрель 2007 г. Вступление к работе «Введение в средовое прогнозирование» (в соавторстве с Е Переслегиной, А Желтовым, Ф Дельгядо, Р. Исмаиловым, Т. Румянцевой. И Андреевым, Н. Жарковой. С. Боровиковым и другими сотрудниками исследовательской группы «Санкт-Петербургская школа сценирования»).
В последнее время заметно возрос интерес к работам, посвященным среднесрочному прогнозированию Будущего. Актуальность подобных исследований обусловлена очевидным провалом политики «устойчивого развития», кризисом процесса глобализации, лежащего в ее основе, и отсутствием внятного анализа этого кризиса в современной футурологии. Мировые элиты постепенно осознают, что развитие не бывает устойчивым, а процесс глобализации – управляемым, но это понимание носит интуитивный характер и не подкреплено экспертными оценками.
Последние исследования таких авторитетных зарубежных «фабрик мысли», как «Rand Corporation», «National Intelligence Council», «Interdisciplinary Center for Technological Analysis & Forecasting», «Science and Technology Foresight Center», «National Institute of Science and Technology Policy», не в полной мере соответствуют реальным ожиданиям. Хотя и с некоторыми оговорками „ни выполнены в логике «устойчивого развития» и Не содержат развернутого анализа новых, нарождающихся угроз и вызовов.
Предлагаемый вашему вниманию прогноз созlан российскими исследовательскими группами «Конструирование Будущего» и «Санкт-Петербургская школа сценирования». Группы ставили перед собой задачу нарисовать карту того реального Будущего, которое не может быть вписано в общепринятое понимание «продолженного настоящего», характерное для существующих иностранных технологических форсайтов. По аналогии с энгельсовским «Анти-Дюрингом» может быть названа «Анти-Рэндом».
Основной предложенной методологической инновацией является переход от формального анализа перспективных исследований и естественных трендов к их проектной пересборке. При этом используется не событийный, а средовой подход: социальное, технологическое культурное, экономическое, научное развитие рассматривается как скачкообразное изменение базовых качеств соответствующих динамических сред, находящихся в непрерывном и интенсивном взаимодействии. Особое внимание уделено исследованию структуры информационного пространства, определяющего пути эволюции технологической среды.
Мы полагаем, что главным содержанием текущей исторической
Возможны три пути разрешения постиндустриального кризиса.
Во-первых, в кризисе можно законсервироваться – всеми мыслимыми и немыслимыми способами продлевая существование индустриальной цивилизации в неизменном виде. Эта версия приведет к катастрофическому исходу, худшему из всех возможных. Человечество, разумеется, не погибнет, но масштабы трагедии будут иметь поистине планетарный характер, сравнимый с последствиями термоядерной войны среднего масштаба.
Во-вторых, выходом из кризиса может стать «естественный демонтаж»: сравнительно медленный и в каких-то пределах управляемый, но ведущий к неуклонному разрушению цивилизации и ее институтов. Такой исход, напоминающий размонтирование Римской империи и начало Темных веков, инициирует неофеодальную эпоху длительностью в несколько веков (по взвешенно-оптимистической оценке). Необходимо понимать, что понятие «неофеодализм» используется как метафора. В действительности речь идет о мире, который лишь внешне похож на Средневековье, но содержит совершенно иные интенции к развитию. Дело даже не в том, что это будет «феодализм с автоматами Калашникова, позиционной записью числа и рядом других пороговых технологий169» Целый ряд признаков неофеодального мира окажется новацией по отношению не только к Средневековью, но и к индустриальной эпохе. Именно в этом смысле «естественный демонтаж» (или как его иногда называют «первичное упрощение») является сравнительно приемлемым способом разрешения постиндустриального кризиса.
169 «Пороговыми» называются технологии, овладение которыми требует значительных усилии, в то время как их сохранение и передача следующим поколениям осуществляется автоматически. К «пороговым» технологиям относится, например, алфавит, компас, арабские цифры, дифференциальное исчисление, ньютоновская механика.
Наконец, в-третьих, кризис может быть преодолен путем постиндустриального проектирования. В настоящее время четыре страны – США, Германия, Япония и Россия – пытаются осуществить собственные постиндустриальные проекты, но лишь Страна восходящего солнца официально заявила мировому сообществу о своих намерениях, опубликовав в Интернете рамочный документ «Внутренняя граница: развитие личностей и лучшее управление в XXI веке» (Our energy challenge.., 2006). В данной версии к середине XXI века инсталлируется принципиально новая, не имеющая исторических аналогов культура, которую мы называем «когнитивной фазой». Этот сценарий отнюдь не является вариантом «устойчивого развития», поскольку подразумевает ожесточенную борьбу глобальных проектов как между собой, так и с реальностью индустриального мира. В общем можно сказать, что «множество некризисных возможностей развития цивилизации»170, по-видимому, пусто.
170 В данном случае термин «катастрофический» используется в семантике теории катастроф, то есть для обозначения не столько «плохих», сколько нетривиальных и сложно предсказуемых исходов. Гибель одного мира через создание другого является катастрофой, даже если, как пишут в голливудских фильмах, «ни один человек и ни одно животное не пострадало».
В течение некоторого времени, которое мы оцениваем приблизительно в двадцать лет, три варианта Будущего будут сосуществовать, сложным образом взаимодействуя друг с другом. Иными словами, в мире 2020-2030-х годов будут представлены локусы неофеодализма, когнитивного общества, «продолженного индустриализма». Это подразумевает исключительно сложную, мультиструктурную, систему динамических сред, лишь очень отдаленно похожих на современные.