Опасная игрушка

Серова Марина Сергеевна

— Постой, постой!

Я подскочила к своей сумке, достала оттуда синюю кассету и поставила ее на видеомагнитофон. Когда экран засветился и пошли уже знакомые мне кадры, обе девушки, открыв рты, уставились на жуткие сцены, после чего Катерина закричала:

— Точно, это он, Балбердин! — И ткнула пальцем в длинного типа, который усердно облизывал попку какой-то шлюхе.

— Вот мы, девочки, и нашли ту самую ниточку, о которой я говорила вначале. Он женат, дети есть?

— Да, — ответила Лена, — классический подкаблучник, свою рыжую

стерву боится до жути. Если ей крутнуть этот фильмец, баба или рехнется, или из его мошонки отбивную на ужин приготовит. Что, впрочем, одно и то же.

— Так, так! — я просто сияла от открывающихся перспектив. — Завтра, Лена, ты пригласишь его «к одной своей подруге в гости», то есть сюда. Когда он прилетит на крыльях страсти, ты впустишь его, скажешь, что подруга срочно уехала в больницу к маме, ну и немного раззадоришь… А там, сама понимаешь. Я войду и так далее.

— Хорошо, Татьяна, сделаем. Это будет тот еще аттракцион!

* * *

Весь следующий день я провела, изучая карту Петербурга и пригорода, собирая все доступные мне сведения о великой северной столице. К вечеру ожидался приход Елены с Балбердиным. Я собиралась закрыться в другой комнате и хотя бы слышать все происходящее. Елене я дала второй ключ от двери.

В семь часов они пришли.

— …понимаешь, Петр, — услышала я из-за двери веселый голос Лены, — ее срочно вызвали к маме в больницу, там кризис… Но нам и вдвоем будет не скучно, правда?

— Леночка, — ответил низкий, слегка гнусавый голос, — я так давно мечтал с тобой пообщаться тет-а-тет, открыть свои чувства…

— Ах, ха-ха, Петенька, о каких чувствах ты говоришь, разве что к любимой супруге!

Было слышно, как гости со всего маху уселись на мой диван.

— Лена, ты же знаешь, как я отношусь к Светлане. Она просто друг жизни…

— Хи-хи, такой суровый друг!

— Ну, перестань… Мы же хотели побеседовать о приятном, выпить… расслабиться.

— Давай доставай шампанское, наливай!

Хлопнула пробка. Было слышно, как жидкость льется в фужеры. Потом они чокнулись, выпили… Затем послышались какие-то не совсем понятные звуки… «Целуются, — решила я. — Скоро надо ждать развязки».

Они еще немного повозились, посопели, и Елена задыхающимся голосом проворковала:

— Ну, Петя, нельзя же так сразу… А что я скажу Алексею?

— Да пошел он… Дурак и аферист. Он тебя недостоин. Ну, Леночка…

— Подожди, мне надо возбудиться…

— Так я сейчас тебе… у-м-м… все сделаю…

— Нет, Петя… Сначала давай кино посмотрим, ну, порнушку… Я после этого вся пылаю!

— Как хочешь, дорогая, а у тебя есть кассета?

— Да еще какая! Сейчас.

Я слышала, как Елена вставила кассету, вспыхнул экран телевизора… Через пять секунд раздался рев Балбердина:

— Что это такое? Откуда? Сумасшедший дом! Выключи, Елена, умоляю… Нельзя же так… Где ты взяла… Что это значит! — он непрерывно орал и бегал по комнате.

И тут вошла я. Балбердин

еще где-то с полминуты бегал от стены к стене, абсолютно не замечая меня и выкрикивая какие-то слова. Но вдруг остановился передо мной, как вкопанный, и с тупым изумлением открыл рот:

— Лена… Кто это? — он машинально стал застегивать брюки, рубашки на нем уже не было.

— Моя подруга, — спокойно ответила Лена и закурила.

— Н-ничего не понимаю… Зачем это?.. Вы хотите вдвоем, то есть втроем, да? — он плотоядно улыбнулся и немного воспрял. — Елена, да выключи ты эту дрянь, — махнул он в сторону экрана.

— Почему же дрянь, — нежно пропела я, — мне так, например, очень нравится. Особенно ваша роль в фильме — такая мужественная, непосредственная, даже возбуждающая, — я потрогала свои груди.

Балбердин стоял, дурацки распахнув рот.

— Вы просто маэстро группового секса, в вас дремлет необычайный, вулканический талант. Его нельзя таить от нуждающихся в любви масс!

— Да я… не то чтобы, — он то краснел, то бледнел…

— Не стесняйтесь, — несло меня напропалую, — мы будем активно пропагандировать ваши достоинства, и первый человек, который познакомится с новыми гранями вашего гения, — это ваша жена Света. Она наверняка станет благодарным зрителем.

Балбердин тяжело бухнулся на стул. Елена сидела на диване, поправляя прическу, и тряслась от безудержного внутреннего хохота.

— Отдайте кассету! — глухо с угрозой в голосе проронил мой невольный гость. — Я убью вас.

— Спокойно, приятель! — в моей руке мигом оказался пистолет, а Балбердин, было привставший, снова опустился на стул. — Кассету, пожалуй, отдам. Можете наслаждаться зрелищем вдвоем с супругой, воркуя в кроватке. У меня есть еще одна такая же.

— Елена, кто это, и что ей от меня нужно?! — Мужик истерично орал. Ему было плохо.

— Это Татьяна, лучший друг твоего шефа Алексея. Он, наверное, говорил тебе о ней…

— Да… говорил… — Балбердин смотрел на меня с тяжелой злобой. — Чего тебе надо, женщина?

— Ладно, будем на «ты». Мне, Петя, надо от тебя совсем немного, сущую ерунду. Расскажи о твоих впечатлениях от Северной Пальмиры.

— Ну… если только это… там есть… как их, статуи и белые ночи.

— А еще там есть антикварные магазины…

— Да, как в любом городе… Так вот… Клодтовы кони…

— Литейный мост… А Моисеич как там поживает?

Балбердину стало совсем не по себе, и он взорвался:

— Говорите прямо, чего вы от меня хотите!

— Я хочу знать — где, кому и на каких условиях вы продали (сдали на продажу) пистолет Лепажа. И не советую молчать. Кульбицкий признался, что кражу организовал он сам. По нему уже плачет уголовка, а ты, Петя, если будешь продолжать покрывать его, пойдешь как соучастник. Это помимо всенародного просмотра киношедевра сезона, — я кивнула на телевизор, где в это время Кульбицкий и Балбердин с двух сторон обрабатывали стонущую блондинку.