Опасная компания
Шрифт:
Он был высок, по-средиземноморски смугл и темноволос, хотя имел кельтские черты лица. В глазах Джорджианы вспыхнуло невольное восхищение: резко очерченные широкие скулы (свидетельство целеустремленности), крупный нос, явно когда-то поврежденный, и, наконец, рот. О, полная нижняя губа определенно говорила о чувственности! И глаза у него были какого-то непонятного цвета: голубые? серые? зеленые? — она не могла сказать точно. Одно было ясно: он был просто великолепен! И он смотрел на нее!
Потом, когда потрясение прошло, она пыталась представить себе, какое зрелище они представляли, пристально
Это не был взгляд простого восхищения или любования, он требовал ответа, создавал между ними какое-то связующее звено… Когда он нервно сжал пальцы на стволе дерева, ее ладонь почувствовала ответное покалывание, словно это ее чуть царапала жесткая кора.
А потом его взгляд изменился, и утолки губ приподнялись в легкой улыбке. Джорджиана задрожала от дивного чувства, нахлынувшего на нее и теплом разлившегося по всему телу. Более откровенного взгляда, адресованного мужчиной женщине, она и представить себе не могла! В нем читалась такая интимность, которой между ними, к сожалению, пока не существовало.
А может быть, он смотрит не на нее? Смотрит на кого-то, кого хорошо знает? И возможно, эта кто-то стоит совсем рядом с ней!
Джорджиана отвернулась и, освободившись от его пугающе пристального взгляда, почувствовала прилив досады. Как неловко! Она смотрела на него так откровенно, одному Богу известно, насколько маняще, тогда как здравый смысл должен был подсказать ей, что такой интимный взгляд не может предназначаться незнакомке. Оставалось только надеяться, что его слишком интересовала… Но кто же? Кому именно предназначался тот… голодный взгляд? Ни один мужчина никогда не смотрел на нее такими жадными глазами, словно хотел поглотить ее целиком.
«Боже, какая же ты дура, Джорджиана! Раскатала губу на мужчину, который даже не знает, что ты есть на свете!»
Делая себе строгий выговор, она быстро прошла к помещению, где находились вещи, выставленные на аукцион.
Продажа началась здесь почти час назад, но она все же осмотрела все товары, хотя единственная вещь, которая привлекла ее внимание, находилась почти в самом конце списка.
Найдя себе место в толпе, она вынула из кармана список лотов и повела по нему пальцем, пока не дошла до номера, как раз выкрикиваемого ведущим. Это был номер 125. Кресло-качалка в традиционном новоанглийском стиле, которое интересовало девушку, значилось под номером 127. Когда она устроилась на мягком сиденье и откинулась на высокую спинку, то поняла, что должна непременно купить эту вещь: зимой в Новой Англии достаточно холодно, и у нее может снова заболеть спина.
Джорджиана попыталась поскорее забыть о боли, которую испытала совсем недавно, поднимая из погреба слишком много поленьев. Боль в спине напоминала о той далекой автокатастрофе, во время которой она получила травмы.
… Летевшая навстречу машина вдруг сошла со своей полосы и направилась прямо на нее. Она отреагировала мгновенно, но ее ничто не могло спасти. Из-за травмы позвоночника ей пришлось пропустить первый курс колледжа. Запомнились только долгие месяцы ада с нестерпимой болью и желанием снова быть здоровой. Очень не скоро настал тот
— Следующий лот — номер сто двадцать семь по списку. Копия, относящаяся примерно к 1900 году. Кресло-качалка. Отделка — черный лак, металлический узор. Начальная цена — двадцать пять долларов!
Джорджиана не удивилась, когда откликнулось сразу несколько человек. Не удивило ее и то, что цена быстро поднялась до 100 долларов. Она обещала себе прекратить торг на 150. Когда же прозвучала цифра 200, она прикинула, сколько буханок собственной выпечки ей придется съесть вместо обедов. При 220 она снова стала надеяться. Продолжали торговаться только трое.
— Двести двадцать один! — отважно крикнула она и была награждена смехом публики.
— Ставки повышаются не меньше чем на пять долларов, мэм, — напомнил ведущий.
— Двести двадцать пять! — ответила Джорджиана, пожимая плечами.
«Я все равно собиралась сесть на диету…»
На секунду воцарилась благословенная тишина, и она почувствовала прилив адреналина в предвкушении победы.
— Двести тридцать!
Звук этого голоса вызвал у Джорджианы такое разочарование, что она застонала. Кто это? Она резко обернулась, чтобы молча выразить свое возмущение.
Он улыбался ей, но на этот раз их разделяло всего два метра, а его многозначительный взгляд говорил ей, что он прекрасно понимает, как именно действует на нее.
Она отвернулась, чувствуя, что краснеет, но в эти короткие мгновения успела многое заметить. Например, глаза у него, оказывается, синие, невообразимо синие на фоне бронзового лица. И, что самое главное, тот невероятно интимный взгляд адресовался действительно ей!
В таком случае следовало бы чувствовать себя польщенной. Если честно, так оно и было, но во второй раз она не может быть столь откровенна, ведь она добропорядочная замужняя женщина.
Этот идиотский шум в ушах совсем ее оглушил, но на призыв аукциониста называть новую цену она все же отреагировала.
— Двести тридцать пять! — крикнула она, невольно сутулясь под взглядом, который снова ощутила на себе.
— Двести сорок!
Низкий мужской голос, прозвучавший совсем рядом, заставил ее вздрогнуть еще до того, как чужие руки мягко легли ей на плечи. К ее полному изумлению, он придвинулся еще ближе, коснувшись ее спины.
— Разрешите, я его вам куплю. Мне очень хотелось бы доставить вам удовольствие.
Добродушный шепот, мягкое тепло губ возле чувствительного ушка Джорджианы спровоцировали новую волну наслаждения.
— Видите, как легко доставить удовольствие мне? — шутливо добавил он, и она оказалась у него в объятиях.
Изумление превратилось в негодование: Джорджиане показалось, что он дразнит ее, что он устроил спектакль для окружающих, а она ему это позволила!
— Двести сорок пять! — почти рявкнула она, безуспешно пытаясь высвободиться.
Однако его руки, теплые и настоятельно твердые, не разомкнулись.