Опасная приманка
Шрифт:
Пришлось доставать сотовый.
– Еду в Химки. Там в одном магазинчике есть то, что мне позарез нужно, – доложил я.
– Когда вернешься?
– Постараюсь к семи вечера прибыть на «Теплый Стан».
– Степаныч подъедет туда к девяти, у него полезный контакт наклевывается.
– Хорошо, тогда спешить не буду.
– Осторожней. – Она выключила связь.
После удачного эксперимента с Ильей я повторил те же опыты с остальными, и в итоге все приобрели стойкость к ментальному воздействию, а Славка вдобавок справился с аллергией. Правда, выстроить заслон
Автобус доставил до остановки «Бутаково». Где-то неподалеку должна быть улица Московская.
Дверь открыла еще не старая, но явно опустившаяся женщина в домашнем халате. Ее трясущиеся руки производили отталкивающее впечатление, потому что сразу было понятно – это не последствия инсульта. Хозяйка осмотрела меня с головы до ног:
– Ты, что ли, Семен?
– Я.
– Проходи на кухню.
Тяжелый запах в квартире почти физически ударил по обонянию. Я прошел в крохотную кухню, где из всей мебели умещался лишь стол, две табуретки, газовая плита и обшарпанный холодильник, из которого хозяйка вытащила бутылку трехзвездочного коньяка, что меня невольно удивило. Логично было ожидать дешевую бормотуху или, в крайнем случае, паленую водку.
– Пить будешь?
– Нет. Вы хотели мне что-то передать?
– Садись, хоть посмотрю на тебя.
– Можно окно открыть? Душновато здесь.
– Валяй.
Подоконник был заставлен грязной посудой и банками с водой, в которых пускали перо луковицы. Чтобы открыть створку, пришлось передвинуть все в один угол. Прямо под окном на клумбе цвел куст шиповника, и его ветки, как любопытная соседка, сразу просунулись внутрь. Свежий воздух и мягкий аромат поздней весны несколько развеяли гнетущее настроение.
– Решетки не собираетесь ставить? Все-таки первый этаж.
– У меня красть нечего, – махнула она рукой.
Я присел на край табурета. На клеенке валялись остатки предыдущих трапез, а сбоку стояли два глиняных горшка с землей. Обитавшие в них растения, по-видимому, давно высохли, и кашпо теперь использовались в качестве пепельниц.
– Похож на Женьку. Те же глаза и нос. – Хозяйка, оказывается, пристально разглядывала меня в то время, когда я искал чистое место в этом свинарнике.
– Вы сказали, что видели его…
– Да, встречались. Семь лет назад я еще видной телкой была, не то, что теперь. Мы с девчонками тогда на Ленинградке таких клиентов снимали, пальчики оближешь.
– Так сколько же вам… – Никогда не задаю этот дурацкий вопрос женщине, а тут вырвалось. Ну не могла она за семь лет превратиться…
– Да, не тушуйся. Малость за сорок перевалило. А в тридцать пять я многим двадцатилетним фору давала. Если бы не наркота, может, и сейчас еще была бы в силе.
Женщина сдвинула в сторону очистки сушеной рыбы, взяла с подоконника грязный стакан и плеснула туда горячительного. Выпила залпом.
– Мой отец, – напомнил я.
– Не дрейфь, он не был моим клиентом. Наоборот, хотел одну подружку, из малолеток, на путь истинный наставить. Знал бы он, сколько с ней мужиков к тому времени переспало, понял бы, что да-а-авно опоздал! Они, кобели, как увидят деваху с детским личиком, так чуть сразу из штанов не выпрыгивают. А у Раиски мордашка как у куколки была. Ты сам-то каких барышень предпочитаешь?
– Мы не обо мне сейчас говорим, женщина.
– Ляля меня зовут! – громко напомнила она.
– Хорошо, Ляля, – с ударением на кукольном имени произнес я, уже теряя терпение, – вы хотели рассказать мне о Евгении Зайцеве.
– Склерозом не страдаю! – злобно зыркнула она в мою сторону. – Так вот, к той дурехе два крутых мужичка подъехали. Им Женька где-то дорогу перебежал. Вот и решили они его в обществе голых девиц заснять, компромат состряпать. Пообещали ей хорошие деньги, если порошок в его стакан положит и сообщит потом о выполненной работе. Даже аванс в три штуки баксов отстегнули – денежки по тем временам немалые.
– И она вам все это рассказала?
– Я же говорю – дуреха. Прибежала с пачкой зеленых, а сама вся в слезах. Сначала деньги взяла, а потом испугалась.
– Значит, не совсем дура, – произнес я.
– Была бы умной, не словила бы пулю. Говорила ей: «Беги из города, пока не поздно». А она: «Конкуренции боишься».
– Так что же все-таки произошло? Она ему подсыпала порошок?
– Нет. Я тогда в деньгах шибко нуждалась и на встречу пошла вместо нее. Кстати, формы у нас с Раиской почти одинаковые были. – Дама явно зациклилась на своей былой, но теперь давно пропитой внешности. Ляля снова налила полстакана. – Семен, ты бы хоть для приличия воды себе налил, а то пью одна, как последний алкоголик.
– Меня жажда не мучает.
– Я ведь могу ничего и не рассказывать, парень, – пригрозила собеседница.
– Ладно. Где у вас чистая посуда?
– Глянь в ванной. Может, отыщешь чего.
Среди груды разномастных чашек мне удалось найти одну целую и более-менее чистую. На всякий случай еще ополоснул ее под краном. Когда вернулся, на столе уже стояла бутылка минеральной воды.
– Давай за встречу. – Она подняла стакан.
У меня почему-то сразу пересохло в горле, но пить минералку все равно не стал, лишь пригубил для виду. Пожалуй, впервые за свою недолгую жизнь в обществе женщины я чувствовал себя не в своей тарелке.
– Твоего папашку я нашла в фойе гостиницы. Неподалеку от здания фонда, в котором он работал.
– Вы знали его место работы?
– Конечно, у меня тогда с ним был долгий разговор о жизни. – Она повернулась к подоконнику, чтобы отщипнуть перо от проросшей луковицы, а я в это время из предосторожности вылил воду в цветочный горшок – мало ли какие бациллы остались на этой чашке, а если хозяйка увидит, что не пью, снова начнет вредничать.
– Может, в магазин сбегать колбаски купить?