Опасная тропа
Шрифт:
— Да, да, конечно. А что мисс Каролина говорила?
— Да не разобрать было. Она была очень расстроена.
— Но что именно вы слышали?
Глэдис шмыгнула носом.
— Когда человек так расстроен, он не думает, что говорит. Ничего это не значит. Видно было, что мисс Каролина сама не знает, что говорит.
— Она могла испугаться, как и сама мисс Трихерн. Понимаете, Глэдис, мы должны докопаться до правды. Скажите, что именно бормотала мисс Каролина?
Глэдис снова всхлипнула:
— Она плакала, прямо ужас как. А потом вошла в калитку, остановилась и что-то заговорила про себя. Я притаилась, чтобы она не услышала меня. Сначала она сказала: «Я не могу, не могу!» А потом: «Она всегда была так добра к нам», и снова: «Я
У мисс Силвер было озадаченное выражение лица.
— Пробило шесть, когда вы вошли?
— Нет. Было, наверное, без десяти или без четверти шесть.
— Но вы сказали, что, когда вошли, часы в гараже пробили шесть.
— Да, так и было. Эти часы спешат. Нашему шоферу так нравится.
— Значит, вы отсутствовали всего четверть часа?
— Да, мисс. Потом пошла к себе в комнату и штопала чулки, пока не подъехала машина.
— Спасибо, Глэдис. — Мисс Силвер открыла дверь. — Думаю, мисс Трихерн хотела бы, чтобы наш разговор остался в тайне.
Глэдис последний раз шмыгнула носом.
— Я не болтливая.
Глава 23
— Ох уж эти девчонки! О чем только они думают! — жаловалась Мейбл Уодлоу. — Считайте за счастье, что у вас нет дочери. То переживаешь, что они не выходят замуж, а если выходят, никогда не знаешь, кого им взбредет в голову взять в мужья. Ночи напролет пропадают на танцах, а то уедут на уикэнд, даже не сказав куда. Неудивительно, что мое плохое здоровье доставляет Эрнесту столько волнений.
Миссис Уодлоу полулежала на кушетке в гостиной. Мисс Силвер сидела в кресле, повернув его так, чтобы удобно было разговаривать, и вязала. Лицо ее выражало почти — тельное внимание. Мейбл редко когда удавалось найти такую внимательную слушательницу. Она была счастлива, что наконец-то встретила человека, которому интересно знать, как у нее обстоят дела с пищеварением, спала ли она ночью и сколько часов, в каком состоянии у нее сердце и какой пульс, как она тревожится о Морисе и сколько беспокойств ей доставляет поведение Черри.
— Я в свои молодые годы и подумать бы не могла, чтобы принять ухаживания мужчины, обрученного с другой, а Черри, кажется, это абсолютно не волнует. Она даже собирается быть подружкой невесты на его свадьбе. Правда, ее попросила об этом Милдред Росс еще до того, как у Черри завязался роман с ее женихом. И теперь я даже не знаю, состоится ли вообще свадьба, потому что он, конечно, не любит Милдред. Но самое ужасное то, что Черри нисколько в него не влюблена. Она сама в этом призналась. Девушки теперь так откровенны, готовы признаться в чем угодно даже совершенно незнакомому человеку. Вот и Черри открыто заявляет, что ее интересует не Боб, а его деньги. Он очень богат. А Черри, как она говорит, нужны деньги, и не важно, каким способом она их добудет. Что бы вы сказали, мисс Силвер, если бы в свои молодые годы услышали такое от девушки?
Ответ у мисс Силвер просился, но она не позволила ему сорваться с языка. Лишь изобразила на лице легкое неодобрение и сочувственным тоном заметила:
— Да, действительно, что?
Мейбл Уодлоу ответ вполне удовлетворил. Лицо ее раскраснелось, и она оживленно продолжала рассказывать:
— Разумеется, это не только ее вина. Тяжело видеть вокруг столько денег и не иметь самой ни гроша. — Мейбл доверительно понизила голос: — Мой отец оставил очень странное завещание. Я не стала бы говорить об этом с кем попало, но вам, кажется, доверять можно. Вы не поверите, но, кроме очень, очень скромного содержания, которое он назначил мне после замужества, я не получила ни пенса из его состояния. Вы, наверное, удивитесь, но он завещал все свое богатство Рейчел — моей младшей сестре. Она ненамного младше. Многие даже удивляются, узнав, что она младше меня. Но ведь незамужние женщины старятся быстрее, вы не находите? Может показаться,
Мисс Силвер постукивала спицами.
— Я знала женщину, которая вышла замуж в сорок восемь и родила двойню, — простодушно заметила она.
— Не представляю, как ей это удалось, — сказала Мейбл. — К тому же это было бы очень необычно. В нашей семье ни у кого не было двойни. И вообще, зачем заводить детей? Если бы люди знали, что это такое, они бы не стремились ими обзаводиться. Ночи напролет я лежу без сна, беспокоясь о Морисе. И бесполезно говорить матери «не волнуйся», когда у нее единственный сын. Недавно Эрнест принес из библиотеки книгу о России. Это просто ужас! Какие там экологические условия! Как можно публиковать такое! Но им, видно, все равно. Я хочу сказать, все равно, что писать. Естественно, после того, что я узнала, я совершенно не могла спать. И Эрнест буквально заставил меня принять снотворное. Как правило, я все терплю, но пульс у меня так частил, что муж настоял, чтобы я приняла порошок. Это замечательное средство. Но я его очень берегу, потому что не смогу больше его приобрести. Во время нашего путешествия по Восточной Европе мы познакомились с замечательным врачом — доктором Левитасом. Он мне и дал эти порошки. У меня был ужасный приступ, и он меня лечил. Эрнесту он сказал, что такого интересного случая у него в практике еще не было и что он не встречал среди своих пациентов таких легковозбудимых людей. Он предупредил Эрнеста, что меня нельзя волновать, втягивать в какие-либо споры и вообще как-то нервировать. У нас осталось только три или четыре порошка, а рецепта нет, так что мы очень их экономим. Они очень сильнодействующие, и я принимаю только по четвертинке.
Мейбл Уодлоу все рассказывала и рассказывала о порошках, о своем пульсе, о том, что она чувствует, проснувшись ночью. Когда же речь зашла о Рейчел, которая отказывается избавить своих родных от денежных затруднений, мисс Силвер свернула вязанье и встала.
— Вы знаете, у меня кончилась шерсть. Так любезно было с вашей стороны уделить мне столько времени. Но мне необходимо подняться, чтобы отмотать еще клубок.
Но в свою комнату мисс Силвер не пошла, а постучала в дверь мисс Трихерн. Рейчел открыла. Вид у нее был растерянный.
— Только что звонил Гейл Брэндон, он собирался сегодня зайти, но я отказала ему.
— Почему? — спросила мисс Силвер.
— Он мне нравится и, кажется, очень. Такого со мной никогда не было, и я не хочу все испортить, втягивая его в свои проблемы. Я попросила, чтобы он сегодня не приходил.
— А объяснили почему?
— Нет. — И наивно, как ребенок, добавила: — Он рас сердился.
— Ничего, дорогая, если и рассердился, то ненадолго. — В голосе мисс Силвер звучали уверенность и доброта. — Думаю, вы поступили правильно. Сейчас мистер Брэндон здесь не нужен. А позже мы, наверное, будем ему рады. Мужчины по-своему могут быть полезны. А сейчас я хочу поговорить с вами. Есть вещи, о которых вам следует знать. Давайте присядем.
Рейчел села.
— Когда так говорят — жди неприятностей, — устало произнесла она.
— Боюсь, что да.
Мисс Силвер устремила на Рейчел острый взгляд, смягченный добротой, и сказала:
— Я говорила с Глэдис. Мне не верилось, что она сидела у себя в комнате, штопая чулки, в то время как остальные слуги слушали радио. И поэтому, когда я узнала, что мистер Фрит дал ей письмо, чтобы тот, кто будет выходить из дому, его отправил, у меня появилась уверенность, что это сделала сама Глэдис. Так оно и оказалось.