Опасная тропа
Шрифт:
— Как Каролина? — спросил Космоу Фрит, когда на его стук Рейчел открыла дверь гостиной. Он стоял у порога. Вид у него был встревоженный. Рейчел никогда таким его не видела. Обычно добродушное выражение лица сейчас было мрачным. Голос неуверенный.
— Ей лучше, но нужен покой. Мы уложили ее внизу. Ей нельзя разговаривать, — торопливо говорила Рейчел, чтобы не думать самой и не дать Космоу спросить, почему с Каролиной случился обморок. Как ей хотелось, чтобы все уехали и оставили ее в покое!
Но Космоу прошел в комнату. Взял Рейчел за локоть,
— Дорогая, я понимаю, что ты хотела побыть одна, — начал он без своей обычной уверенности, — но после того, что ты нам сообщила, я чувствовал… ладно, не буду докучать тебе, что я чувствовал. Но есть вещи, о которых я обязан поговорить с тобой.
Рейчел смотрела на него, и на сердце у нее теплело. Она всегда любила Космоу и была уверена в его чувствах к ней, хотя никогда не принимала всерьез его предложений. Но сейчас, видя, как он потрясен грозившей ей опасностью, чувствовала, как некий ледок в ее душе начинает таять. Его обеспокоенность растрогала Рейчел. Она благодарно взглянула на него и сказала:
— Все позади. Давай не будем об этом думать.
— Придется, дорогая. Ты и правда не хочешь сообщить в полицию?
Рейчел кивнула.
— Но почему? Прошу тебя…
Она покачала головой:
— Нет, Космоу.
— Почему?
— Я не могу сказать тебе почему.
Космоу подался вперед:
— Дорогая, я должен предупредить тебя, твою историю… как бы это сказать… ставят под сомнение. Эрнест и Мейбл думают, что под воздействием пережитого шока у тебя создалось впечатление, что тебя столкнули. Элла согласна с ними. Когда я уходил, они вспоминали разные случаи, когда люди от шока теряли память и у них начинались галлюцинации.
— Мне жаль вас всех разочаровывать, но я действительно упала со скалы. Что касается теории Эллы о галлюцинациях — а я уверена, это ее теория, — то опровергнуть ее может свидетель, абсолютно надежный свидетель в лице Гейла Брэндона.
Космоу Фрит сдвинул брови.
— А, да… это же он спас тебе жизнь. Но они ставят под сомнение не сам факт падения. Признайся честно, Рейчел, ты совершенно уверена, что тебя столкнули?
— Да, — онемевшими губами произнесла Рейчел. Самообладание ей изменило. — Думаешь, мне хочется в это верить? Я бы от всего сердца благодарила Бога, если бы могла поверить, что сама споткнулась. Но не могу, Космоу, не могу. Меня столкнули и сбросили на меня тот камень. Я не могла видеть, кто это, но чувствовала… чувствовала… — Она умолкла.
— Чувствовала? — повторил Космоу последнее слово. — Что ты чувствовала?
Рейчел закрыла глаза рукой.
— Ненависть, — шепотом сказала она. — Что кто-то хочет меня убить, очень хочет…
Возмущенный голос Космоу вернул ей самообладание:
— Рейчел, ты отдаешь отчет в том, что говоришь?
— Думаю, да.
— Хочешь сказать, это был кто-то, кого ты знаешь и кто знает тебя?
— Да. Я чувствовала ненависть. Нельзя ненавидеть того, кого… не знаешь.
— Рейчел! Рейчел! — Космоу резко поднялся и подошел к окну. — На тебя это не похоже. Не
— Я думала, тоже не смогу. Но весь ужас в том, что я поверила — меня хотят убить.
Наступило молчание.
— Ты говоришь это серьезно? — спросил Космоу, поворачиваясь к ней.
— Это правда.
— Тогда я должен кое-что тебе сказать. — Он вернулся к креслу и сел. — Ты знаешь, дорогая, я никогда не лезу в чужие дела. Я не хотел ничего говорить, потому что меня это не касается, и ты можешь подумать… нет, честно говоря, не хочу вмешиваться.
Рейчел подняла голову:
— О чем ты говоришь, Космоу?
Его обычно румяное лицо было все еще бледно. Она никогда не видела его таким расстроенным. Более того, смущенным.
— Космоу, в чем дело?
Он замялся, но, сделав над собой усилие, сказал:
— Только не сердись, дорогая. Этот человек… Брэндон… если тебя действительно кто-то столкнул, то у Брэндона, мне кажется, была для этого прекрасная возможность.
— Космоу!
— Рейчел, умоляю, выслушай меня! Сердиться будешь потом. Он знал, что вчера вечером ты собиралась навестить няню?
— Знал.
— И что возвращаться ты будешь по тропе над скалами?
Рейчел молчала.
— Рейчел… так он знал?
— Да.
— Так. Знал и приехал к дому няни на машине. Луиза говорит, на ней он и привез тебя домой…
— Глупости! — прервала его Рейчел. — Гейл Брэндон спас мне жизнь.
Космоу посмотрел на нее с сочувствием.
— Но ты ведь мало его знаешь, правда? А его настоящую фамилию знаешь?
— Брэндон.
— Или Брент, — сказал Космоу Фрит и в ответ на недоуменный взгляд Рейчел добавил: — Партнера твоего отца звали Брент, так ведь?
— Космоу!
— И со времени смерти моего дяди ты ищешь этого партнера или его сына, да? Партнера звали Стерлинг Брент. Сыну его в то время было, кажется, лет пять или шесть. Все называли его Санни, но настоящее его имя было Гейл. Гейл Брент… Гейл Брэндон.
— Откуда тебе это известно? Отец искал Брентов, и я их ищу. Мы были уверены, что Стерлинга Брента нет в живых, и продолжали искать его сына. Откуда ты знаешь, что его имя — Гейл? Никто не знал его имени. Отец, няня, Мейбл помнили его как Санни. А ты вообще его не знал. Так почему ты утверждаешь, что его имя — Гейл?
Лицо Рейчел то краснело, то бледнело. Глаза блестели, в них было беспокойство.
— Кажется странным, да? Но странные вещи случаются, дорогая. Я тебе расскажу, как я узнал. Месяц или два тому назад я собрался разобрать сундук, который хранится у меня с незапамятных времен, и нашел пачку писем твоей матери, адресованных моей. Ты ведь знаешь, они очень дружили. Я уже собирался бросить их в огонь. Зачем хранить старые письма? И вдруг заметил свое имя. Я не мог не поинтересоваться, что писала обо мне тетя Эмили. А было написано вот что: «У нас гостит мальчик мистера Брента. Его называют Санни. По-моему, зря, потому что это имя так и прилипнет к нему. Настоящее его имя, необычное и милое, — Гейл. Он того же возраста, как твой Космоу, и почти такого же роста». Вот так, дорогая. Я тебя убедил?