Опасно для жизни
Шрифт:
— Да что случилось? — перепугалась жена.
— Ничего, Зина, ничего, — попытался успокоить ее и себя Мальков. — Жди, я скоро буду.
Через двадцать минут «опель» майора Малькова покинул территорию Шереметьева. Было уже довольно поздно. Фары автомобиля разрезали вечернюю тьму. На одном из перекрестков Дмитровского шоссе навстречу «опелю» на бешеной скорости рванул грузовик. Он врезался в автомобиль Малькова, проволок его несколько метров, потом, не сбавляя скорости, скрылся в темных вечерних закоулках.
— Передаем сводку дорожно-транспортных происшествий. В нашей студии, как обычно по утрам, капитан ГАИ Павел Дмитриевич Теремков. Вам слово, Павел Дмитриевич.
— Вчера, около десяти часов вечера, на Дмитровском шоссе был сбит автомобиль марки «опель». Номерной знак… — капитан назвал номер автомобиля. Камера показала смятую в гармошку машину майора Малькова. — Водитель «опеля» скончался на месте происшествия. Виновник трагедии скрылся. Лиц, располагающих сведениями об этом ДТП, просим позвонить по телефону… — Белой строкой побежал внизу экрана номер телефона. — Однако, — продолжал капитан, — и сам пострадавший находился в состоянии сильного алкогольного опьянения. Будучи трезвым, он, возможно, смог бы избежать столкновения. Уважаемые москвичи и гости столицы! Еще раз хочется напомнить о том, что ваша жизнь…
Сергей Николаевич, щелкнув «лентяйкой», выключил телевизор.
— Черта с два смог бы избежать… — проговорил он вслух.
Они с Нино еще лежали в постели. Утреннее солнце пробивалось сквозь пунцовые шторы.
— Что ж, твой Альгерис действительно молодец! — повернулся к жене Висницкий. — Две такие операции за один день — и без единого прокола!
— Он и в милиции побывал вчера. И тоже без проколов! — с гордостью проговорила Нино.
— Ладно, пусть отсидится с месяц в Польше, отдохнет. Заслужил. Там его какая-нибудь полячка молодая соблазнит… — подначивал жену Сергей.
— Заткнись, — оборвала его Нино. — Он уже звонил мне. Просит разрешения вернуться через неделю.
В этот момент зазвонил телефон.
— Может быть, опять он, — предположила Нино.
Но в трубке раздался мужской голос с грузинским акцентом.
— Серго, батоно, как дела, как жизнь?
— Спасибо, Томаз, дорогой, твоими молитвами. Как ты, генацвали?
— Помаленьку, помаленьку. Послушай, дорогой! Завтра Пасха. Хочу поздравить тебя. Мне и праздник не в праздник, если тебя, дорогой, не увижу!
— В чем дело, генацвали? Приходи сегодня же! Нино сациви приготовит. Ты всегда желанный гость в нашем доме!
Отключив трубку, Сергей взглянул на жену.
— Что это он? Кажется, нигде не наследили?
— Придет — скажет, — пожала плечами Нино. Но поспешность, с которой она выбралась из постели, выдавала беспокойство.
— Я сегодня в офис, пожалуй, не пойду, — решил Сергей. — Надо в церковь сходить. Свечку поставлю за усопших. Потом вернусь, тебе помогу. Значит, Пасха? А сегодня еще Великий пост? И вчера был, и позавчера… Надо же! — покачал головой Сергей, отправляясь в ванную.
…Томаз пришел около семи вечера с неизменным букетом роз для Нины.
Застолье, как по написанному сценарию, опять началось с взаимных цветистых пожеланий здоровья и благополучия. Хозяева выжидающе смотрели на гостя. После двух-трех тостов и воздания должного кулинарным талантам хозяйки Томаз отер салфеткой жирные губы.
— Вчера на шоссе из Шереметьева взрыв был. Ваша работа, Серго, батоно?
— Наша, — вздохнул Сергей. — Когда ты позвонил мне, Томаз, дорогой, машина с грузом уже на шоссе была. Ничего не оставалось, как убрать ее.
— Убрали, да не все…
— То есть?
— Представь, в одном из ящиков уцелели ампулы. Они бы сгорели, но пожар быстро потушили. Ампулы отправили на экспертизу.
Сергей потер виски, закурил.
— Что из этого вытекает? — вслух подумал он.
— Вытекает, что со дня на день будут результаты анализа и муровцы снова накинутся на аэропорт. Всех перетрясут, будьте уверены. А когда в операции задействован не один десяток людей, кто-нибудь да расколется.
— Ну, пусть трясут, — подумав, ответил Сергей. — В Дели я уже дал знать, чтобы поставок в ближайшее время не было. Никто из участников операции нас не знает. Из живых участников… — уточнил он. — Кроме Альгериса.
— Вот-вот. Документы прибалту делали мои люди. Кем он там в отделе кадров значится? — как бы забыл Томаз.
— Валдис Аусеклис, — проронила Нино.
— Да-да… А документы Валдису мои люди делали, — повторил Томаз.
— Его уже нет в Москве, — торопливо сказала Нино.
— Это хорошо, что нет. Пусть пока и не будет. Но по большому счету это дела не меняет. Одним словом, я прошу вас, дорогие, через аэропорт больше не работать. Хотя бы полгода. Вообще, зачем вы покинули наш благословенный край? Там ты, Серго, был полный хозяин. А здесь каждый мент может начать копать под тебя, дорогой. А в столице всяких разных органов ой как много…
— Ты же знаешь, батоно, я не от хорошей жизни уехал! Да ты и сам не в Тбилиси живешь!
— Так-то оно так. Но уж больно беспокойное дело ты ведешь, дорогой. Может, переключиться тебе на финансовую деятельность? Банк какой-нибудь купить.
— Чтобы в Москве банк купить, мне еще пару лет надо собирать необходимую сумму. Спасибо за совет, Серго, дорогой. И за хлопоты о нас спасибо.
Сергей достал еще более пухлый, чем в прошлый раз, конверт, протянул его Томазу.
— С Пасхой тебя, дорогой!
— И тебя, дорогой!
Томаз потянулся к Сергею мясистым ртом, троекратно расцеловался. Потом, с видимым удовольствием, повторил тот же спектакль с Нино.