Опасно знать и любить
Шрифт:
— Конечно. Я всегда зову тебя по имени. Я люблю тебя, Дэниел.
Он задохнулся, к нему вернулся страх, когда он заглянул к ней в душу, и впервые поверил ей.
— Я услышал тебя, — снова повторил он, три маленьких слова, выражающие мир чудес вокруг.
— Я знаю, — сказала она с мягкой улыбкой.
— Куколка... я... Я люблю тебя.
Глава 25
Лисанн была в ярости.
Да как он смеет! Как, чёрт возьми, он посмел!
Дэниел пришел к ней в порванной футболке и с разодранными
Спросив, что случилось, он просто сказал, что «Рой это заслужил».
Это был он. Он заслужил это? Что, черт возьми, это означает? Ему следовало объясниться. Но очевидно в «разговоре» были задействованы кулаки, а не слова. Лиса ощущала некое благоговение, что Дэниел подрался с таким человеком, как Рой, который весил, по меньшей мере, сорок фунтов — не то, чтобы она собиралась это признавать. Даже ни на секунду.
Она накричала на него, сказала что он мудак, а потом выгнала.
Было обидно — в последнее время, они очень хорошо ладили.
С тех пор, как Дэниел сказал заветные слова, признался, что любит её, их отношения изменились. Они стали интенсивнее, он был более расслабленным. Лисанн была изобретательной и перестала напрягаться. Он был игривым и любящим, и каждый день они открывали что-то новое друг в друге.
Он говорил о своих родителях, рассказывал истории из детства, поведал о том, как чувствовал себя в тот или иной момент, хотя до сих пор многое не говорил об этом. Он даже признал некоторые свои страхи о том, будет ли работать имплант. Лиса пыталась успокоить его и указала на произошедшие незначительные улучшения.
Она улыбнулась сама себе, вспомнив о том удивительном, особенном моменте — когда во время секса он услышал, как она выкрикнула его имя. Для них обоих это много значило.
Дэниелу было стыдно, что он плакал, но она любила его, потому что он сказал всё, что ей нужно было знать, и обнаружил, что это трудно было сделать.
А потом, две недели спустя, после очередного сеанса реабилитации в больнице, наступил этот чудо-момент.
В её сознании, эта сцена была настолько совершенна, настолько привычна, она хранила её как драгоценность — особый момент, который она вспоминала, когда ей нужно было улыбнуться.
Она стояла у Дэниела на кухне, мыла посуду, а он стоял рядом, откинувшись на столешницу, и вытирал ее. Это был незамысловатый, обыденный кусок нудной работы. Лиса была не против — она любила эти тихие домашние моменты, когда они были вдвоём.
И начала петь — одну из песен Дэниела — её любимую песню. Казалось, она отлично подходила для описания их отношений.
Когда я услышал эту песню,
Чувствуя каждую ноту
Это — особенное место
Слияние слов, что мы написали.
Звуки исчезают,
Каждую милю вздыхая
Но первым делом с утра
Ты всегда в моих мыслях.
И тогда, она услышала его мягкий голос, который подхватил её пение.
Хотел бы я быть тем человеком
Касаясь каждой пустоты
Это — особенное место
Музыка, которой мы наслаждаемся.
Её голос дрогнул, и она уставилась на Дэниела, когда он продолжил.
Слова, которые не заканчиваются
И чувства не всегда приятные
Но последнее, что я делаю перед сном
Всегда думаю о тебе.
Она уронила тарелку, которую мыла, расплескивая мыльную пену. Посмотрев на него, у Лисанн сдавило горло:
— Ты... ты услышал меня! Ты слышал, что я пела!
Он серьезно кивнул.
— Ты ничего мне не сказал! Как долго? Как давно ты можешь...?
— Я думал, что однажды... возможно... сегодня... после сеанса... я хотел знать наверняка, куколка.
Они стояли обнявшись так долго, но это значило намного больше.
— Мне всегда нравилась эта песня, — тихо признался он.
Он дал им надежду. Дэниел узнал, что не мог слышать записанную музыку, факт, который очень его расстраивал, но он услышал Лисанн, и его самое заветное желание было исполнено.
В некотором смысле это облегчало ситуацию, но в других случаях, было труднее.
Родни частенько забывал, что Дэниел был глухим. Он отворачивался во время разговора, прикрывал рот, или разговаривал во время еды — все те вещи, которые затрудняли Дэниела понимать его слова. Он выносил это с большей стойкостью, чем Лисанн, которая готова была вспыхнуть при малейшей провинности.
Она замечала, что когда Дэниел не понимал, он уходит от разговора. Он не мог слышать высокие голоса детей. Подобная реакция у него была на постоянный визг Шоны, но парень особо не печалился по этому поводу. Он не слышал шепот, и по-прежнему полагался на чтение по губам. Но Лисанн видела, что баланс начинает смещаться.
Он был упрямым и независимым, и она любила его больше, чем способность дышать — и он сводил её с ума.
Дэниел по-прежнему отказывался сообщать однокурсникам о своей глухоте, и на лекциях сидел с натянутой на глаза шапкой. Несколько дней назад он сказал, что хочет сорвать устройство с головы, но в другие дни, казалось, терпел это.
Парень всё ещё был не в своей тарелке, зная, что в его черепе находится кусочек титана, но они вместе пытались всё преодолеть. Лиса спросила его, думает ли он, что это того стоило. Он кивнул, но не ответил. Лисанн была разочарована, но не оттолкнула его. Она тоже училась.