Опасное наследство
Шрифт:
Вестник! Гонец! Тот, что убил Тависа!
Он – свободный, целый и невредимый – беседовал с бродягой, и никто вроде не собирался его связывать.
Я не раздумывала. Я попросту кинулась на него.
Он был так ошеломлен, что повалился навзничь.
– Убийца! – закричала я, пытаясь вцепиться ему в глаза.
Где уж мне было убить его, но если я выцарапаю ему глаза, это будет…
Кто-то, схватив меня сзади, оттащил от него.
– Спокойно, спокойно! – произнес Предводитель. – Оставь его. Он один из наших!
– Кто? Кто он?! –
– Нет, он не убивал его, – сказал Предводитель. – Он спас ему жизнь.
– Спас ему… – Я ничего не понимала. – Ведь я сама видела…
– Ты видела, как мальчика затащили в кусты. И как один человек вернулся с окровавленными руками.
– Я был вынужден ударить его, чтоб он лишился чувств. Объяснять ему что-либо не было времени, да и он не стал бы слушать. Но кровь, будьте спокойны, пролилась вовсе не его. – Он задрал рукав, и я увидела кровавый разрез на его предплечье. – Ведь мне надо было его спасти. Никто не думал, что Вальдраку наткнется на вас, прежде чем вы доберетесь до в Кабаньего ущелья.
– Нет, все могло кончиться прескверно, – пробормотал Предводитель. – Мы слишком часто пускали в ход оружие. – Он отпустил меня. – Ну, тебе по-прежнему хочется выцарапать ему глаза?
– Нет, – слабым голосом ответила я и опустилась без сил на землю.
Тавис жив!
Казалось, я снова могла дышать. Казалось, будто душа моя, сдавленная чем-то холодным и тугим, медленно душившим меня, освободилась от пут и теперь все это исчезло. Тавис не мертв! Я не виновата в его смерти!
– Где он? – спросила я.
Как раз сию минуту у меня было жгучее желание увидеть его маленькое обозленное веснушчатое личико, и пусть он бросает на меня гневные взгляды и обзывает предательницей. Быть может, теперь я смогу заставить его верить мне. Быть может, смогу растолковать ему, как все обстояло с Вальдраку. Во всяком случае, я попробую. Ведь он жив. Это ведь мертвым ничего не растолкуешь:
Предводитель указал на вход в ущелье:
– Я как раз послал за ним человека. Если вы пройдете ущельем и немного повернете к западу, вы наткнетесь на ручей. Там мы разобьем лагерь. А вы идите туда раньше нас.
Впервые за много дней я спокойно сидела у костра и ела и пила что-то горячее. Я долго стояла в холодной воде ручья и все терла и скребла свои руки, волосы и лицо, пока не ощутила хоть немножко, что я чиста. Но с блузкой я ничего поделать не могла. Она вся была грязной, забрызганной кровью Вальдраку, и я не могла заставить себя надеть ее, хоть замерзай в одной нижней сорочке и в корсаже.
Услышав шаги, я быстро подняла глаза. Но то был всего лишь Давин. Сердце мое снова успокоилось, и я подумала, что пройдет немало времени, пока я перестану вести себя как загнанное животное.
– Вот, – сказал мой брат, протянув мне один из зелено-белых плащей Кенси-клана. – Он немного испачкан с краю, только и всего.
Я чуточку замешкалась, а потом приняла плащ. Он был шерстяной, и мне сразу стало теплее.
– Почему они были в плащах Кенси-клана? – спросила я.
– Предводитель беседует сейчас с Морланом, – произнес Давин. – Но он не очень-то болтлив.
– Пообещай ему щедрое вознаграждение, – горько сказала я. – Ведь на свете немного такого, что этот человек не сделает за деньги.
– Они бились не на жизнь, а на смерть, – продолжал Давин. – Трое из них ранены. Но с кем они сражались?
– Это знаю я, – неожиданно выговорил Тавис.
Мы с Давином вздрогнули. Тавис лежал у костра, тихий и бледный, и я почти забыла, что он там.
– С кем же? – спросил Давин, пытаясь говорить так, будто этот вопрос крайне важен, важнее всех на свете.
Ведь с Тависом никогда не знаешь, когда он вдруг станет неприступен и подозрителен.
– Со Скайа-кланом! – ответил Тавис. – Я слышал, как двое из них болтали об этом. Они хохотали и говорили, будто задали Скайа славную взбучку.
Поначалу мне стало легче, что напали они не на Кенси-клан, а ведь это было им легко, никто бы их не заподозрил. Но по лицу Давина я видела – нет причины испытывать облегчение. Наоборот!
– Пороховая Гузка, – тихо-тихо сказал Давин, – если горстка людей в плащах Кенси-клана нападает на Скайа-клан и… как он сказал, «задает ему взбучку»… Как поступит тогда Скайа?
– Ударит в ответ! – не задумавшись, тут же ответил Пороховая Гузка. – Но то ведь были люди не из Кенси-клана, верно?
– Скайа этого не знает, – произнес Давин, и я по его голосу поняла, что ему страшно. Скайа-клан будет воевать. Верно, Пороховая Гузка?
Пороховая Гузка внезапно тоже затих.
– Баур-Кенси! – воскликнул он. – Они нападут на Баур-Кенси!
ДАВИН
Скарадол
Склонившись над темной конской шеей, я пожелал, чтоб лошади были крылатыми. Предводитель выбрал нам девять самых сильных и среди них тех, на которых скакали всадники Вальдраку и Морлана. Но это были обычные лошади, а совсем не сказочные кони о восьми ногах либо летающие кони с крыльями.
Прошло два дня после нападения лже-Кенси на Скайа-клан. А путь из Кабаньего ущелья в Баур-Кенси было не одолеть и за три дня, как бы жестоко мы ни гнали коней и как бы ни мучили себя.
Моей единственной надеждой было то, что Астор Скайа не станет нападать на Кенси очертя голову. Он слыл человеком, который все заранее обдумывает до мельчайших подробностей, даже самую обычную охоту. Может, чтобы обдумать нападение на Баур-Кенси, потребуется более пяти дней?
Против моей воли нас было много – девять человек. Я хотел было помчаться один, но Предводитель и слышать об этом не желал.
– Слишком опасно, – сказал он. – А что, если на тебя нападут? А что, если конь угодит копытом в кротовью нору? Нет, мы помчимся быстро, но накрепко будем держаться друг друга.