Опасное очарование
Шрифт:
— Я не была одной из его женщин, — сдавленно пробормотала она, защищаясь.
— Понятно… Теперь понятно, почему Пайла тебя боится.
— Боится меня? Филипп, о чем вы говорите?
— Да, Джулия, именно боится. Когда Пайла грубит кому-то, это значит, что она его боится. Не забывай, она не всегда жила со своим отцом, она все еще помнит тот ад, который испытала, живя с матерью. Она ревнует, не хуже Долорес, и никого на пушечный выстрел не подпускает к Мануэлю. Я имею в виду, что она знает: пока женщины сами вешаются ему на шею, он на них не женится.
Действительно, Джулия вспомнила, как безразлично Пайла говорила о Долорес, а Филипп тем временем продолжал:
— Пайла возомнила, что ты — совсем другое дело. Девочка боится. Пожалуйста, не суди ее строго. Быть может, она права. Но, Джулия, никому не позволяй себя обманывать, даже моему брату. Кому, как не мне, знать, сколько в нем коварства, хотя я и преданно люблю его.
— Нет, меня не обманешь, — допивая коктейль, самоуверенно произнесла она. — Будьте добры, принесите мне еще.
Кивнув, Филипп ушел, а оставшись одна, Джулия пожалела о своей просьбе и нервно пробежалась глазами по толпе. Что, если Мануэль заметит ее? Прекрасная возможность подойти и помучить ее своими бесконечными насмешками и плохо скрываемыми издевками. Нет, она поступила очень неосмотрительно, отослав своего единственного заступника за бокалом шампанского! Как глупо! Поскорее бы он возвращался!
Легкое прикосновение к ее руке вывело девушку из тревожного оцепенения, и она почувствовала, как твердые острые ногти впиваются в ее нежную кожу. Неужели она не заметила, как он подошел? Как странно, ее мысли вдруг обрели материальную оболочку!
Резко обернувшись, Джулия попыталась выдернуть руку из его цепких пальцев, но перед ней стоял не Мануэль, а его сумасшедшая подружка — Долорес Арривера. Глаза женщины гневно сверкали.
— Так-так, сеньорита, — насмешливо протянула она. — А кого вы ожидаете увидеть? Не Мануэля ли?
Ее взгляд точно загипнотизировал Джулию, как ни старалась, она не могла отвести глаза, словно несчастный кролик, попавшийся на пути удаву. Она зачарованно молчала, а се мучительница торжествующе праздновала победу.
— Бедная сеньорита Кеннеди, — Долорес с наигранным сожалением покачивала изящной головкой, — не может скрыть своих чувств! Знаете что, Джулия, вы для меня как раскрытая книга, я насквозь вижу все ваши мысли. Ведь внутри этого малюсенького комочка, который вы называете сердцем, вы страстно желаете быть с красавчиком Мануэлем, разве я не права? Права, права. Старушка Долорес редко ошибается.
— Отпустите меня, — вежливо попросила Джулия. Ее щеки пылали от возмущения и гнева, но приходилось себя сдерживать. Не дело устраивать скандал в чужом доме, да еще при таком скоплении гостей, — личные проблемы решаются при закрытых дверях.
— Ни за что. Как только я отпущу вас, милая сеньорита, вы прямиком побежите к нашему доблестному зануде — Филиппу Кортезу. Конечно, вы ему ничего не скажете, а лишь пожалуетесь на слабость и попросите отвезти вас домой, но он-то все поймет. Что, я опять не права?
Джулия почти не слушала, она изо всех сил старалась освободиться от железной хватки. Какой ужас, ее рука словно попала в стальной капкан! Ну и силища у этой хрупкой женщины!
— Вот я и подошла к основной теме нашей беседы. — Долорес медленно облизала тонкие алые губы, невинно оглядываясь по сторонам в поисках возможных свидетелей. — Мисс Кеннеди, разрешите дать вам небольшой совет для вашего же блага, вы меня понимаете?
Понимает ли она! Да что эта балерина себе позволяет? Джулия почувствовала приступ неудержимой ярости. Только бы Филипп пришел и спас ее от позора! Доведенная до предела, она могла натворить такое, о чем жалела бы всю оставшуюся жизнь, а ей очень не хотелось выставлять себя на посмешище перед Мануэлем и его друзьями. Филипп, ну где же ты!
— Пожалуйста, — взмолилась она. — Нам нечего сказать друг другу, отпустите! Я не желаю ничего слышать о ваших отношениях с Мануэлем, я и так все знаю… знаю!
Явно довольная собой, Долорес надломленно хохотнула:
— Вижу, вижу, несмотря на свое низкое происхождение, маленькая сеньорита все еще лелеет надежду на близкие отношения со знаменитым возлюбленным. Всем же очевидно, что вы приехали в Калифорнию, веря, что он передумает и полюбит вас. Всем: мне, Пайле и, наконец, самому Мануэлю! Он сказал мне, что покончил с вами еще в Лондоне, и вы прекрасно знаете, что вам он сказал то же самое. Да как у вас хватило наглости преследовать его и явиться сюда? Дорогая моя, неужели у вас совсем нет гордости?
По мере того как смысл ее жестоких слов достигал сознания бедной девушки, недавний румянец постепенно сменялся мертвенной бледностью, а глаза заблестели, наполнившись еще не пролитыми слезами.
— Он… он сам вам это сказал?
— Кара миа, ну конечно сам! Он все, все мне рассказал.
Откуда только у Джулии взялись силы, она рванулась, высвободив наконец руку, и тут же прижала ее к горлу в попытке подавить подкатившую вдруг тошноту. Господи, как она могла! Как она могла возомнить, что он честный, порядочный человек? А ведь Филипп предупреждал ее, ведь предупреждал же! «Меня не обманешь!» — жестоко передразнила она себя, но, когда Филипп вернулся, была спокойна как никогда. Нельзя позволить Долорес восторжествовать над ней, подтверждая ее предсказания. Нельзя! Поэтому Джулия не стала просить Филиппа увезти ее подальше от этого проклятого места.
Она взяла бокал и непринужденно отхлебнула. «Будь естественной!» — скомандовала она себе.
Пританцовывая, Филипп загадочно смотрел на нее, широко улыбаясь своим мыслям.
— Почему вы так долго? — не выдержала она. — Где вы были?
— Я говорил с Мануэлем. — Увлеченный собственными чувствами, он не услышал тихого стона, вырвавшегося из груди девушки. — Мы не виделись несколько дней, и за это время многое изменилось. У него хорошие новости: завтра Тереза возвращается в госпиталь, представляешь!