Опасное притяжение

Джель Тина

Чёрт, как же я хочу его увидеть…

Поговорить с ним хочу. Голос его услышать. Да просто постоять рядом с ним хочу. Только он умел в чувство меня привести. Только у него получалось навести порядок в моей бедовой голове, не ломая и не пугая меня. Не знаю, как он это делал, нет этому объяснений, но рядом с ним я всегда чувствовала себя спокойной и защищённой. Никогда ничего не боялась.

Даже рядом с Мартином такого нет. С ним я дёрганая и нервная постоянно, всё подвоха от него жду, не успокоюсь никак.

Хорошо, хоть он в

отъезде, не придётся ничего объяснять. Не то, чтобы я боюсь, что он что-то узнает. Нет, не боюсь. Он итак всё узнает, уверена в этом. Не скроет от него друг, такой ценной информации. Но я не хочу, чтобы он меня останавливал. И не знаю, как ему всё это рассказывать. Что я ему скажу? Что я еду на свидание с братом своего бывшего любовника. Зачем? Это моё прошлое, с которым я должна разобраться сама, без посторонней помощи и давления. У него тоже есть прошлое. Он же мне ничего не рассказывает.

Подпрыгиваю и переминаюсь с ноги на ногу, не в состоянии стоять на месте от напряжения, когда Ринат звонит.

Затаив дыхание, слушаю его объяснения, стараясь запомнить каждое слово. Послушно ещё раз выслушала его лекцию о дружбе и верности, кривляясь и строя рожицы за кадром. Согласилась с ним по всем статьям и практически поклялась несуществующими пока детьми, быть честной и никогда не обманывать его друга.

Дурдом! — не могла не подумать, но благоразумно промолчала.

Удивилась, что он организовал всё очень быстро и, по сути, у меня оставалось всего несколько часов до вылета.

Чуть не умерла от страха пока искала билеты. Но всё сложилось, на удивление, удачно и через час, я уже мчалась домой собирать сумку, усмехаясь про себя: «если он думал, что я не умею быть быстрой, то он глубочайше просчитался. Когда мне надо, меня ничем не остановить».

Забрасываю в сумку необходимое, а мыслями уже на встрече. Сердце так и норовит выскочить из груди от бушующих во мне сейчас, эмоций…

На ходу звоню Пашке…

Он слушает меня молча, даже не дышит, кажется…

— Ну…? — нервная я сегодня, — не молчи уже, у меня времени несколько часов, а дел ещё куча. И поспать хоть часок было бы неплохо. Что надо-то ему?

— Да ничего ему не надо. Ты ему нужна… — вальяжно, не торопясь пропевает мне братец.

— Паш? — злюсь.

— Кать, знаешь, вы женщины, иногда такие….

— Ооо, скажи ещё тупые…

— Ты сестра моя, как я могу, — закатываю глаза, а он ржёт засранец. — Он сел за тебя. Что ему может быть нужно? Ты ему нужна.

— Паша он сел не за меня. Там есть за что посадить. — уже жалею, что ему позвонила…

— Тебе же сказали, он мог исчезнуть, но не исчез. Он любит тебя.

Бред!

— У него девушка вообще-то ест, если ты не знал. И я жила с его братом. Ты ничего не перепутал?

— Его брат может и любил тебя, но не сел — струсил.

Стало обидно за Матвея.

Ну да, согласна, Миша часто брал на себя решение сложных вопросов и защищал своего младшего брата-близнеца

как мог, хоть и ругался с ним жёстко.

Но они просто разные. Люди вообще разные.

Блин. Этот мужской взгляд на вещи: сел, значит любит. Лучше б не спрашивала. Итак тошно от всего этого.

Ладно, разберёмся. Лишь бы всё хорошо у него было…

Глава 30

Пока ждала свидания, чего только не надумала, каких только картинок распрекрасных в своей голове не нарисовала. Боялась, что будет как в кино: комната набитая людьми и мы среди них. Или, ещё лучше, беседа через маленькое окошечко, без возможности нормально поговорить и прикоснуться друг к другу.

Оказывается, не забыла я свой первый допрос и следователя, который в подробностях рассказывал мне о том, что делают со смазливыми мальчиками в таких местах. Как унижают их, ломают и потом они уже никогда не могут забыть весь тот ад, через который им пришлось пройти.

Вспоминала Пашку в такие моменты. Хоть и непросто ему пришлось, особенно, в самом начале: подрался, в госпитале лежал, но не сломался. Выдержал. А был ведь совсем молоденьким мальчиком. И смазливым, к тому же…

Значит и Миша выдержит. Он не из пугливых.

Но Ринат, к счастью, не обманул. Через несколько минут, меня провели в отдельную комнату. Тщательно осмотрели и вышли, оставив одну.

Серая безликая комната, лишённая жизни, красок и тепла. Я уселась на стул, прикрученный намертво к полу, сложила руки на коленках, как первоклашка и уставилась в одну точку, не в состоянии больше даже думать…

Я сейчас моток оголённых проводов…

Зажимаю леденеющие от холода руки между коленок, чтобы хоть немного согреться и унять дрожь.

Звук открывающейся двери — оглушает.

От неожиданности и нервного перенапряжения резко подскакиваю и… застываю. Даже дышать боюсь, чтобы мираж перед моими глазами не растворился бесследно в воздухе.

И он стоит… не шевелится.

Растерян? Удивлён?

Он всё тот же и немного другой.

Возмужал, раздался в плечах, вырос даже как будто, похудел. От былой расслабленности не осталось и следа. И взгляд этот незнакомый до боли родных глаз: жёсткий, недоверчивый, злой даже немного. Я не знала его таким.

И ёжик ещё на голове его, смешно торчит в разные стороны. Мои губы сами расплываются в дурацкой улыбке…

— Миш, — чуть слышно зову и бросаюсь на него в ту же минуту, не в силах больше сдерживаться.

Прежнего его хочу…

Он подхватывает меня на лету, сжимает так крепко, что косточки хрустят. Из груди всхлип вырывается. Ставит на пол, голову мою руками обхватывает. И смотрит. Смотрит. Смотрит на меня своими нереальными глазами. Затягивает меня на дно своего океана. Не понимаю, что со мной. Дрожать начинаю. То ли от холода, то ли от близости его. Прижимаюсь к его горячему телу. Согреваюсь. Успокаиваюсь.