Опасное влечение
Шрифт:
…В среду, когда мы прилетели в город, из аэропорта сразу поехали в больницу. Войдя в палату, я увидела картину, от которой из глаз тут же брызнули слёзы. На специальной кровати с приподнятым изголовьем совершенно неподвижно лежал Матвей. А рядом пристроился Вася. Ребёнок катал по папиной руке машинку-модель — от запястья к плечу и обратно.
Увидев меня, Вася «припарковал» «Феррари» у папиного локтя, спрыгнул с кровати, подбежал ко мне, обхватил за талию руками и прижался лицом к животу. Точно так же, как он это сделал тогда, на улице.
— Ты
— Привет, мой милый. Конечно, папа поправится, — всхлипнула я, вытирая слёзы. Наклонилась и прижимаясь губами к темноволосой макушке, обняла Васю за плечи. — Ни капли в этом не сомневаюсь!
— Правда не сомневаешься, Даш?
— Нет!
Я не могла оторвать взгляд от Матвея. Он выглядел так, будто просто спал. На виске и скуле разлился огромный синяк, на торсе тоже виднелись следы грандиозного побоища. Но за одиннадцать дней гематомы почти рассосались, выцвели.
Почему-то я думала, что дальше будет как в кино. Едва подойду к кровати, обниму Матвея, поцелую его — он сразу очнётся.
Вовсе нет. Увы.
Уже две ночи я провела в больнице. Разговаривала, шептала нежности, целовала плотно сжатые губы, разглаживала пальцами складку меж бровей, умоляла открыть глаза…
Ничего не происходило. Ничего не помогало.
Днём в просторную палату приходили посетители. Двое друзей Матвея разговаривали с врачом и Рустамом, рассматривали снимки, советовались друг с другом.
Приезжал боец Джибаров. Я сразу его узнала, так как видела на ютубе запись первого боя, в котором победил Матвей. Тогда Джибаров отправился в нокаут. А теперь наоборот. Молодой кавказец так врезал противнику, что теперь неизвестно, вернётся ли к Матвею когда-нибудь сознание.
Нельзя терять надежду. Только не это!
Джибаров, такой же огромный и черноволосый, как и Рустам, понуро сидел с другой стороны кровати. Он так искренне переживал, что я подавила в себе желание отдубасить его, а лучше убить. Очень хотела отомстить за Матвея. Но Джибаров тихо говорил что-то на своём языке, просил, убеждал… Пару раз осторожно стукнул Матвея по плечу кулаком — давай, мужик, что же ты, хватит тут валяться!
Это тоже не помогло…
Я познакомилась с Васиной няней — милой и доброй женщиной. Уж не знаю, что всем рассказал Вася и говорил ли обо мне что-то Матвей, но никто не оспаривал моего права день и ночь находиться в палате и держать мужчину за руку. Наоборот, на меня смотрели с надеждой, как на волшебницу, видимо, ждали чуда.
Зоя Андреевна днём привела Васю, мы вместе сделали уроки, разложив прописи прямо на широкой кровати Матвея. Потом няня и грустный малыш отправились в гостиницу, расположенную в двух шагах от больницы. Рустам снял три номера на одном этаже, но в «своём» я даже ещё не побывала.
Марине и маме объяснила по телефону, что меня отправили в срочную командировку. Жанне Юрьевне сказала, что заболела. Совсем завралась. Но что делать? Рустам сказал, что лучше пока не говорить о травме и состоянии Матвея,
В первую же ночь медсестра показала, где в отделении можно принять душ. Дорожная сумка, собранная дома за пять минут, была со мной. Я быстро помылась, переоделась в домашний трикотажный комплект и вернулась в палату. Ночь провела в кресле, вздрагивая от каждого шороха и тут же кидаясь к Матвею. Но милый не двигался.
Наступил ещё один день, наполненный томительным ожиданием. Снова посетители, разговоры, Вася и Зоя Андреевна, угрюмый Рустам.
И ещё одна ночь…
В тёмном небе за окном появились первые звёзды. После душа я оставила дверь в коридор приоткрытой. Там ярко горел свет, частично освещая и нашу палату тоже. Как пройдёт эта ночь, чем закончится? Может, именно сегодня Матвей очнётся?
Я забралась на кровать, пристроилась сбоку, обняла моего страдальца за шею, положила голову ему на плечо… Матвей ровно дышал, создавалась иллюзия, что мы просто лежим в обнимку… как будто отдыхаем… Как это было в его загородном доме после нашего бурного секса.
Я вдруг подумала, что так всё и будет продолжаться. День, ночь, неделя, другая, месяц, год… Бывает, что люди годами не выходят из комы. Почему я решила, что мой любимый очнётся прямо сейчас? Зачем пообещала Васе?
Горячие слёзы потекли по щекам, чёрная тоска накрыла с головой.
Я лежала на груди Матвея и горько плакала. Почему же так не повезло… Наша история только началась, и, несмотря на ужасный старт, она уже могла бы превратиться в сказку. Мы стояли на пороге новой жизни и собирались отправиться в огромный, чудесный мир — вместе!
Но произошла трагедия.
— Матвей, пожалуйста, очнись, — прошептала я, осыпая поцелуями широкую грудь мужчины. — Милый, любимый! Я здесь, ты меня слышишь? Давай же! Вспомни, как нам было хорошо вдвоём. Мы поедем домой, закроемся в твоём обалденном коттедже и снова будем день и ночь заниматься любовью. Я сделаю всё, что ты захочешь, всё, что угодно, только бы тебе было приятно! Ужасно по тебе соскучилась, Матвей! Я так хочу, чтобы ты меня целовал… чтобы опять навалился, как медведь… Хочу почувствовать тебя внутри, хочу, чтобы ты двигался, а я буду сходить с ума от этих твоих движений… Ты потрясающий, ты самый лучший! Ты мой единственный! Но… но сейчас ты где-то далеко… Пожалуйста, вернись ко мне, милый!
Внезапно я услышала хриплый вздох. Подняла залитое слезами лицо от груди Матвея и увидела, что он… открыл глаза!
Это произошло! Мой любимый, наконец-то, очнулся.
— Даша, Дашенька, — тихо пробормотал Матвей и погладил меня по голове. — Не плачь, маленькая… Что случилось? Где это мы… Ой, малыш, как ты хорошо устроилась! Так, давай, прижимайся покрепче, мне это нравится!
Я засмеялась сквозь слёзы и закинула ногу, согнутую в колене, на бедро Матвея. Сразу почувствовала, как под тонким одеялом кое-что ожило, моментально начало твердеть. Ну ничего себе! Минута, как вернулся в сознание, а уже меня хочет!